Николай Тобош - Манас. У дружбы одно лицо. Книга пятая

– Кон калча! – прогремел Алмамбет. – Что ты вытворяешь на моей земле? Не я выгонял из Анжияна твоего отца Алооке! Верни пастбища Кан-Жайлак!

Под седлом Конурбая играл скакун по кличке Алгара. Он был одним из жеребенков вынесенных беспутной кобылой, которая исчезала перед появлением родовых признаков. Эта была та же кобыла, которая вынесла Аккулу тоже. Люди говорили, что Алгара имеет крылья, которые появляются тогда, когда ему нужно было спасаться бегством. Конурбай такой наглости со стороны кого бы ни было, никогда не испытывал. Еще и в то время, когда жгло всю внутренности бегство отца из Анжияна.

– Не только Кан-Жайлак, – прокричал он. – И ты со своим отцом, принадлежите мне! Если мне нужно, ты станешь трупом! Уве…

Алмамбет не дал ему выговориться до конца. Кылжейрен как стрела позволил Алмамбету ударить копьем по груди Конурбая, кто свалился на круп коня, но вскоре оправился, выправляя свое туловище. Между войсками произошли стычки, кое-где настоящее сражение. Алмамбет поправил свое копье, для повторного нападения. Конурбай не смог выстоять мощного натиска со стороны противника. Он дал деру с поля боя, воспользовавшись возможностями Алгары. Войско Конурбая тоже попряталось от малых сил Алмамбета, ибо воины войска знали, с кем они имеют дело.

Конурбай прискакал прямо во дворец Эсенкана.

– Правы буруты, мой таксыр! – Конурбай упал под ноги Эсенкану. – Когда они говорят, что страшен тот враг, который считается родней. Алмамбет оказался именно таким врагом. Не зря он старается сблизиться с народом. Не далек тот день, когда он скажет, что трон, на котором вы сидите, принадлежит ему по воле народа.

Опасение Эсенкана в соответствии с письмом Алооке хана подтвердилось словами Конурбая.

Для Алмамбета сложились странные обстоятельства. Пытался заставлять перекочевать аулы из пастбищ Кан-Жайлака, жители аулов все как один заплакали, что Конурбай не позволит занять земли на других участках. Все они, жители аулов, были беженцами из Анжияна. От беженцев он узнает о грозном богатыре бурутов, который разогнал всех калмыков, манжу и жунгаров из благодатных насиженных мест.

Алмамбет понимает, что только Эсенкан может образумить Конурбая. Больше некому. Когда приехал Алмамбет во дворец Эсенкана, его не пустили кагану, приводя разные причины. Пришлось ему томиться в ожидании приема Эсенкана еще семь дней. На седьмой день в приемное помещение кагана зашла красивая девушка.

– Зря вы ждете кагана, ханзада! – Девушка говорила грустным голосом.

– Почему зря? – Алмамбет выпрыгнул со своего места. – Кто вы такая?

– Меня зовут Бурулча, – сказала девушка, при этом блестели ее черные глаза особенными лучами. – Дочь Эсенкана.

– Меня зовут Алмамбет, – представился джигит и задал вопрос. – Почему вы решились на разговоры со мной?

– Я о вас наслышана, – улыбнулась она, при этом ее тонкие губы растянулись по верхним краям ослепительно белых рядов приятных зубов. – Вы гордость нашего народа. Об этом говорит весь простой народ.

С одной стороны самому Алмамбету было очень приятно слышать такие лестные отзывы о себе, тем более эти отзывы исходили из уст очаровательной девушки. Она своей красотой смывала с себя все знаки о том, что она дочь великого кагана калмыков, манжу и жунгаров. Алмамбету казалось, что девушка внеземной красоты не зря затеяла разговор с ним, а что стояло за этим разговором, сообразить пока он не мог.

– Я решила предупредить вас, ханзада, – опять ее голос стал грустным. – Отец вас не примет никогда. Он за эти семь дней побывал у вашего отца.

– Странно, – удивился Алмамбет. – О чем каган Эсенкан говорил с моим отцом?

– Что вы чуть не убили Конурбая, – голос у Бурулчы задрожала от волнения. – Надежду всех народов: калмыков, манжу и жунгаров, кто собирается встретить внешних врагов во главе с Манасом.

– Я об этом и должен переговорить с каганом, – начал оправдываться Алмамбет перед Бурулчой. – Я просто хотел его проучить за наглость.

– Ваше поведение принято каганом, – чуть не заплакала Бурулча. – Как предательство. И он укорял вашего отца за сына – предателя.

Да, теперь отец не погладит по голове. Предстоит тяжелый разговор. А что думает сама Бурулча. С одной стороны она выражала восхищение, а с другой стороны сообщила, что некоторые преподносили его поведение как предательство. Пока еще, ничего страшного не произошло.

– Бурулча, – он посмотрел вниз и поднял глаза к ней. – А что вы сами думаете обо мне?