Артур Дойл - Приключения Михея Кларка

Наш храбрый священник мэстер Иосия Петтигрью ходил между рядами солдат и говорил:

– Пойте, братие, пойте и призывайте Господа в день вашего испытания.

Повинуясь этому приказанию, наши люди громко запели хвалебный гимн. Скоро он превратился в громовой хор, ибо был подхвачен таунтоновскими горожанами, стоявшими направо от нас, и углекопами, стоявшими налево. Услышав эти звуки, солдаты по ту сторону канавы подняли дикое «ура!», и весь воздух наполнился кликами.

Наши мушкетёры стояли на самом берегу Бруссекского рейна. Королевские войска также подошли к рейну очень близко, так что расстояние между враждующими армиями было очень незначительно, всего каких-нибудь пять пик. Рейн мешал дальнейшему движению, и поэтому открылась ожесточённая стрельба. Хлопья огня летали над нашими головами, лица наши горели. Весь воздух был наполнен звуками, пули летали во всех направлениях. К счастью, однако, раненых и убитых у нас было очень немного, ибо королевские солдаты метились чересчур высоко. Мы старались изо всех сил пристреляться. Саксон, сэр Гервасий и я объезжали ряды стоявших на коленях стрелков и направляли прицел.

– Стреляйте спокойно и медленно, – говорил Саксон. По ту сторону рейна стали раздаваться крики и стоны, по которым мы поняли, что стреляем удачно.

– Мне кажется, что мы можем удержаться здесь. Их огонь слабеет, – сказал я Саксону.

– Я боюсь их конницы, – ответил Саксон, – если конница стоит вон в тех деревушках во фланге, значит ей канава не помешает. Я жду драгун с минуты на минуту.

Сэр Гервасий подъехал к самому краю рейна, остановил лошадь и галантно раскланялся с офицером, который подъехал к противоположному краю рва.

– Послушайте-ка, сэр! – крикнул он. – Скажите нам, с кем мы имеем честь сражаться? Это не гвардейская пехота?

– Это Домбартонский полк, сэр, – крикнул в ответ офицер, – мы постараемся, чтобы вы всегда помнили о встрече с нами.

– А мы постараемся перепрыгнуть через канаву, – ответил сэр Гервасий, – нам очень хочется познакомиться с вами поближе.

Сэр Гервасий дал шпоры лошади, которая вместе со всадником полетела прямо в рейн. Солдаты заревели от восторга. Немедленно же человек шесть наших мушкетёров бросились в рейн и, увязая в грязи по пояс, вытащили оттуда баронета. Но конь, подстреленный врагами, погиб.

Баронет поднялся на ноги и произнёс:

– Это не беда. Теперь я буду сражаться пешим, как мои храбрые мушкетёры.

Солдаты наши, услыхав эти слова, крикнула «ура».

А перестрелка становилась все ожесточённее. Я да и многие из нас прямо диву давались, глядя на наших храбрых крестьян. Пули они себе клали в рот и, степенно заряжая мушкеты, спокойно стреляли из них. Они вели себя как настоящие, опытные воины. Они оказались достойными противниками лучшего в Англии полка.

Над болотом показался серый свет утра, а сражение все оставалось нерешённым. Туман висел над землёй перистыми хлопьями, от выстрелов образовалась и повисла над рей-ном чёрная туча. Иногда эта туча разрывалась, и тогда мы видели по ту сторону канавы бесконечный ряд красных мундиров. Точно перед нами стоял какой-то батальон великанов. Порох ел мне глаза и щипал губы. Наши солдаты стали падать кучами, ибо при утреннем свете враги целились гораздо лучше. Убит был, между прочим, и наш добрый капеллан Иосия Петтигрью. Он упал в то время, как пел псалом.

– Хвала и благодарение Богу! – воскликнул он и отошёл в вечность вместе со многими своими прихожанами.

Убиты были также Виллиамс и унтер-офицер Мильсон. Это были лучшие солдаты в роте. Тяжелораненые обнаруживали необычное мужество: уже лёжа на земле, они продолжали заряжать мушкеты и стрелять. Близнецы Стокелеи из Сомертона, подававшие большие надежды молодые люди, лежали безмолвные и неподвижные в траве с лицами, обращёнными к серому небу лежали они рядышком. Они были неразлучны в жизни, и смерть их также соединила…

Трупы виднелись всюду, раненых была масса, но несмотря на это наши солдаты продолжали оставаться на своих местах. Саксон на своей гнедой лошади двигался между рядами, ободряя и хваля воинов. Крестьяне верили в своего сурового, бесстрастного вождя безгранично. Один его вид вливал в них надежду.

Те из моих косиньеров, которые знали, как управляться с мушкетом, бросились вперёд и заняли места павших.

По мере того как разгоралась заря, поле сражения становилось все виднее. Теперь я мог различить, как обстоят дела в других места. Направо от нас чернели ряды людей из Таунтона и Фрома. Они, подобно нам, сражались лёжа. Густые ряды их мушкетёров лежали на самом краю Бруссекского рейна, посылая смертоносные залпы в неприятеля. Таунтоновцы обстреливали левый фланг того же полка, с которым сражались мы. Рядом с Домбартонским полком стоял другой полк. Мундиры этих солдат были с широкими белыми отворотами. Если не ошибаюсь, это была Вельдширская милиция. По обеим сторонам чёрного рва возвышались две груды трупов: одна тёмная, а другая красная. Эти груды мёртвых служили как бы прикрытием для живых. Стволы мушкетов покрывали эти страшные груды. Налево от нас лежали в траве и кустах пятьсот углекопов из Мендипса и Багворзи. Они бодро распевали псалмы, но вооружены были плохо. Только у одного из десяти было ружьё, из которого он мог отвечать на неприятельские залпы. Они не могли идти вперёд или отступать. И, сознавая это, углекопы лежали в кустарниках, терпеливо выжидая, что им прикажут их начальники. Далее, на расстоянии полумили и больше, тянулось густое облако дыма, которое прорезывалось во всех направлениях языком пламени. Было видно, что наши войска стойко и мужественно выполняют свой долг.