Артур Дойл - Приключения Михея Кларка

– А мы, моя птичка, как раз с этими людьми в красных камзолах и воюем, – сказал я, – мы пришли, чтобы защищать тебя и бабушкин дом. При нас не посмеют ничего украсть.

– В таком случае оставайся и сиди, – важно сказала девочка и живо вскарабкалась ко мне на колени, – какой ты большой мальчик!

– А почему же я не мужчина? – спросил я.

– Ну, у мужчин есть борода, а у тебя – нет. Вот у моей бабушки и то больше волос на подбородке, чем у тебя. И кроме того, ты пьёшь молоко, а молоко пьют только мальчики. Мужчины пьют сидр.

– Ну, если я мальчик, так я буду твоим женихом, – сказал я.

Девочка тряхнула своими кудрями и воскликнула:

– Да неужели? А я ещё не собираюсь жениться. Впрочем, у меня есть жених. Это Джайльз Мартин из Гомауча. Ах какое у тебя хорошенькое железное платьице! А сабля у тебя большущая. И зачем эти люди носят такие сабли? Ведь от сабель больно, а разве можно делать больно людям? Все люди братья.

– Почему же все люди – братья, маленькая хозяйка? – спросил Рувим.

– Потому, что бабушка сказала, что все люди – дети великого Отца, – ответила девочка, – а если у них один отец, то зачем же драться, не правда ли?

Рувим, глядевший в окно, сказал:

– Каково, Михей? «Из уст младенцев сосущих сотворил Себе хвалу». Помнишь?

Девочка стала у меня на коленях и стала дёргать стальную каску. Я сказал:

– А знаешь, малютка, ты редкий болотный цветок. Право, Рувим, как это странно! Здесь, в этих местах, собирались тысячи христиан! И собирались они, чтобы уничтожить друг друга. И вот между этими двумя лагерями безумцев появился голубоглазый херувим, и лепечет этот херувим святую истину любви. Если бы мы могли почувствовать эту истину, то разошлись бы по домам со смягчённым сердцем и здоровые.

– Да, – ответил Рувим, – нужно прожить только один день с этим ребёнком, чтобы получить навсегда отвращение к военной службе. По её словам выходит, что солдат близкая родня мяснику.

– Но ведь и мясники, и солдаты нужны – без них не обойдёшься, – ответил я, пожимая плечами, – кто возложил руку на плуг, не должен оглядываться. Однако, Рувим, кажется, я вижу человека, которого мы поджидали. Гляди-ка, в тени вон тех деревьев мелькает человеческая фигура.

– Да-да, это он! Конечно, он! – воскликнул Рувим, выглядывая в окно.

Я взял девочку с колен и посадил её в углу, сказав при этом:

– Ну, малютка, сиди здесь. Будь умницей и не шуми. Ладно, что ли?

Девочка важно надула розовые губки и кивнула. Рувим, продолжавший стоять у окна и глядевший на дорогу, воскликнул:

– Гляди-ка, гляди-ка! И идёт-то он, словно крадётся, точно лисица или какое другое хищное животное.

И действительно, эта худощавая чёрная фигура производила неприятное впечатление. Деррик шёл быстрой, крадущейся походкой и напоминал жестокое и лукавое животное. Он пробирался под малорослыми деревьями и ветлами скользящей, крадущейся походкой. Из Бриджуотера его увидеть было очень трудно. От города он был уже далеко и мог бы, кажется, выйти из своего прикрытия, но он не делал этого из предосторожности. Когда он поравнялся с домом, мы оба выскочили на дорогу и загородили ему путь.

Однажды в Эмсворте я слышал, как пуританский священник описывал в проповеди внешность сатаны. Жаль, что этот почтённый человек не был вместе с нами! Если бы он взглянул на Деррика, ему не пришлось бы, сочиняя внешность сатаны, прибегать к своей фантазии. Тёмное лицо изменника покрылось болезненной бледностью. Дышал он тяжело и нервно, а глаза его метали ядовитый огонь. Он оглядывался по сторонам, очевидно, соображая, нельзя ли убежать. Одно мгновение он схватился было за рукоять сабли, но тотчас же оставил намерение пробить себе путь. Затем он оглянулся назад, но ведь возвращаться назад значило идти к тем людям, которых он предал! И вот он стоял перед нами угрюмый, неподвижный, с опущенной головой и беспокойно бегающими глазами. В этот момент он олицетворял собою измену.

– Мы вас ждали здесь, мэстер Деррик, – сказал я. – Теперь вы должны идти обратно с нами в город. Он ответил прерывающимся, хриплым голосом:

– На каком основании вы меня арестуете? Где ваши полномочия? Кто вам позволил совершать насилия над людьми, гуляющими по большим королевским дорогам?

– Я действую по приказанию своего полковника, – ответил я кратко. – Вы обвиняетесь в том, что были сегодня утром в лагере Фивершама.

– Это ложь! – бешено воскликнул он. – Я просто гуляю и дышу свежим воздухом.

– Нет, неправда, – произнёс Рувим, – я видел, как вы возвращались оттуда.