Ирина Костина - Рыцарская академия. Книга 1

После воцарения на престол Анны Иоанновны, граф Павел Иванович Ягужинский стал активно склонять государыню к разрешению данной проблемы, предлагая воспользоваться европейским опытом образовательной системы. Миних поддержал Ягужинского и разработал собственный проект нового образовательного учреждения для воспитания и обучения фузелёров и гренадёров, будущих офицеров сухопутных войск.

Государыня одобрила представленный проект и отдала приказ – учредить первый в России кадетский корпус.

Было решено, что обучать в нём будут только детей дворянского сословия, достигших 13 лет и обученных грамоте. По выпуску они должны заступить в армию на офицерские должности в звании подпоручиков или прапорщиков.

Именно, с лёгкой руки Миниха корпус получил название Рыцарской Академии, так как Миних заботился о том, чтобы кадеты получили не только военное обучение, но и светское воспитание.

По проекту Академия делилась на две роты и на классы. Самые младшие именовались 4 классом. А будущие выпускники – 1 классом. Весь период обучения занимал 5—6 лет.

Под здание новоявленной Академии Миних выпросил у императрицы из казны бывший Меншиковский дворец на Васильевском острове. Хозяин дворца к тому времени уже скончался в Берёзове, куда был отправлен в ссылку по приказу внука Петра Великого.

Торжественное открытие Академии состоялось в прошлом году 17 февраля.

На должность главного директора Анна Иоанновна справедливо назначила самого Бурхарда Кристофора Миниха (в России его звали Христофор Антонович). Но в тоже время взвалила на плечи талантливого и проворного графа иные проекты, требующие срочного исполнения и профессионального подхода. В силу невероятной занятости Миниха, непосредственное заведование Академией было решено доверить генерал-майору Иоганну Люберасу.

Итак, здание для кадетов государыня нашла, программу обучения утвердила. Но, надо сказать, что к этому моменту в России не существовало ни педагогической науки, ни теоретических и практических разработок по преподаванию. Учебников тоже не было. В Петербурге нельзя было достать большинства книг и приборов, необходимых для учёбы. Не было и опыта обучения одновременно гражданским и военным дисциплинам. И учителям пришлось делать всё впервые методом проб и ошибок.

Да и самих учителей было недостаточно. Первые преподаватели были приняты на работу без всяких проверок, их подготовкой никто не интересовался. В первую очередь принимались те, кто имел жилье на Васильевском острове недалеко от корпуса, потому что в самой Академии мест для размещения учителей не было.

Объяснением предмета или наглядными пособиями учителя себя не обременяли; основной метод заучивания материала был зубрёжка. А, поскольку все книги по включенным в программу наукам были только на иностранных языках, то в обучение кадетам были введены немецкий, французский и латинский языки. Но и их преподавание ничем не отличалось от остальных.

После обязательных уроков грамматики с чистописанием и риторики кадеты прогуливались по залу. Следующий урок иностранного языка был на выбор: латинского, немецкого или французского.

– Куда пойдём?

– Я на латынь, – уверенно отозвался Бергер, придерживая подмышкой увесистую книгу на латыни, которую он неустанно штудировал.

– Скукота! – сморщил нос Лопухин, – На французском куда веселее! Можно стащить очки у Пуазье и натереть стёкла воском! Вот будет потеха!!

Голицын ткнул приятеля в бок:

– Гляди, Лопух, доиграешься! Вычислит тебя француз и нажалуется директору. Вот будет тебе тогда потеха!

– Не дотумкает! – отмахнулся Ванька и повис на плече Василия, – Ну, что, Микура? Идём на французский?

– Пустая трата времени. Я итак свободно пишу и изъясняюсь на французском.

– Да ты и на немецком шпаришь, будь здоров! И на латыни. Может, сразу на выпускной экзамен пойдёшь? Блеснёшь перед государыней?

– Надо будет, блесну!

– Кто бы сомневался!

– Вот, если бы ввели в обучение турецкий язык…, – мечтательно произнёс Микуров.

– Это ещё зачем?! – возмутились приятели

– Но мы же – будущие офицеры армии! – пристыдил их Василий, – А, если нам суждено будет воевать с Оттоманской Портой?

– Там толмачи найдутся.

– Враг страшится противника, зная, что тот может изъясняться на его родном языке! А идеологическая победа – выигранная битва.

– Ну ты и загнул, Микура!

Труба мизинцем почесал нос:

– А что, это интересная мысль…, – и, как всегда, пустился в фантазии, – Допустим, пошёл ты в разведку и подслушал, как турки в палатке обсуждают план завтрашней атаки. И всё слово в слово командующему доложил.