Сергей Пинчук - Балканская звезда графа Игнатьева

– Что же, ваше величество, с чем они приехали? Что-то поняли из разговора с вами? – спросил его Скалон.

– Бог их знает! – чистосердечно ответил князь. Намык-паша на мой вопрос, зачем приехали и какое имеют поручение, ответил, что султан прислал их изъявить свою покорность императору и повергнуть себя на его милосердие. Никаких, подчеркиваю, никаких условий капитуляции они не предлагают, полагаясь на наше снисхождение к побежденным. Я им сообщил, что торговаться с ними не желаю, и передал им наши условия заключения перемирия. Надеюсь, что турки меня поняли и согласились с моими доводами. Главное для меня другое: я удивляюсь непоследовательности государя. Ведь он два раза писал мне, что совершенно одобряет мои распоряжения, а потом изменил их. Должно быть, его сбил с толку Горчаков, затеявший очередную политическую интригу. Слушай, не могу писать. У меня холодеют и мертвеют руки, и я делаюсь нервным. Придумай сам что-нибудь от меня? А?

Сказав это, главнокомандующий бросил на стол перо и стал у окна, потягивая и складывая руки на груди, смотря куда-то вдаль заиндевевшего стекла. Скалон давно заметил эту привычку: нервничая, великий князь импульсивно шевелил руками и потягивался.

Вдруг Николай Николаевич резко повернулся:

– Я сегодня написал государю в шифрованной телеграмме, что не могу больше медлить, что он и себя, и меня может поставить в затруднительное положение в виду нашего быстрого продвижения вперед. И, наконец, черт подери, я не знаю, где мне остановиться?! В Галлиполи, по его мнению, я не должен идти, а идти на Константинополь, не заняв Галлиполи, невозможно! В войсках начинают роптать, что мы тянем время…

Заминка в наступательном движении русских войск объяснялась большой политикой. Точнее, той сложной игрой, которую вели с Европой царь и Горчаков. Действительно, весь Петербург, вся Россия, армия в январе 1878 года ждали этого заключительного аккорда, раз и навсегда решавшего кровавый восточный вопрос. Великий князь Николай Николаевич упрашивал его согласиться на бескровное занятие Константинополя. А шанс на это был! Судьба тогда благоприятствовала России, чтобы раз и навсегда отделаться и от Турции, и от Англии. Даже Бисмарк, рейхсканцлер Германии, дал царю, едва ли не в первый и не в последний раз, искренний, дружеский совет: beati possidentes [9] Счастливы обладающие (лат.) . Кардинальная перемена в настроении и планах царя, о чем знали или догадывались считаные единицы, была связана с телеграммой английской королевы Виктории. В ней «владычица морей» слезно умоляла остановить движение русских войск к Константинополю. И Александр II неожиданно согласился. Военный министр Дмитрий Милютин вспоминал, как царь всем упорно повторял одно и то же:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Помаки – потуреченные болгары.

Фамилия Ефремов упоминается среди казаков самого города Мглина в ревизской сказке 1850 г. (ГАБО. Ф. 415, оп. 2, д. 51) и в ревизской сказке 1858 г. (ГАБО. Ф. 415, оп. 2, д. 102.)

C 1874 г. в русской армии было введено обязательное обучение грамоте солдат, находящихся на действительной службе. (Примеч. автора.)

С 1857 по 1894 г. полк назывался Кексгольмский гренадерский Императора Австрийского полк. Старшинство с 1710 г. В 1831 г. полк был причислен к составу Отдельного Гвардейского корпуса. В 1894 г. полк получил права Старой Гвардии и стал называться лейб-гвардии Кексгольмским Императора Австрийского полком. Полковой праздник 29 июня в день святых апостолов Петра и Павла. (Примеч. автора.)

Коцебу, Павел Евстафьевич – генерал от инфантерии Русской императорской армии, генерал-адъютант, отличившийся во время Крымской войны, в 1874–1880 гг. – Варшавский генерал-губернатор и командующий войсками Варшавского военного округа.

Ничтожество, негодяй. (Примеч. автора.)

Согласно семейной легенде, живя в Москве, Иван Акимович однажды встретил в Юсуповском саду, в Большом Харитоньевском переулке, женщину изумительной красоты, которая вела за руку мальчика лет шести, кудрявого и смуглого, как арапчонок. Красавицу звали Капитолиной Михайловной. Она была из старинного дворянского рода Вышеславцевых, замужем за Василием Львовичем Пушкиным – модным поэтом того времени. А гуляла она по саду с его племянником Сашей Пушкиным. (Примеч. автора.)