Хрисанф Херсонский - Вахтангов

В каждой пьесе он искал и находил что-нибудь близкое, волнующее, переносил себя в возвышенный мир художественных образов. В этом великая, притягивающая сила театра.

И другая его волшебная сила открылась Вахтангову еще в юности: театр стал для него своеобразным изучением действительности, наглядным раскрытием ее подспудных, тайных течений и конфликтов, открытой ареной борьбы различных человеческих характеров и мировоззрений.

И, наконец, что оказалось едва ли не самым важным для Евгения, что больше всего притягивало его к театру, это сила непосредственного, самого живого воздействия на множество присутствующих. Театр с открытой душой обращался одновременно к массе людей, он всегда рвался через рампу к зрителям, объединял их и зажигал своим огнем, заражал возвышенными страстями, увлекал раздумьями, будоражил, будил, звал, поднимал зрителей на борьбу за человеческое достоинство…

И Евгений очень скоро начинает включать свои любительские театральные опыты в круг юношеских сражений, которые он затевал по разным поводам.

Отец хотел видеть в своем наследнике будущего руководителя фабрики, извлекающего из нее золото. Сын однажды ответил: в таком случае я превращу фабрику в театр. Его манило совсем иное «золото», совсем иное богатство. И он хотел быть щедрым. Баграт Вахтангов не в состоянии был понять, как много серьезных раздумий и надежд вложил Евгений в это дерзкое, «сумасшедшее» заявление. Раздумий над ненавистной ему уродливой судьбой и страшной ролью отца, изуродовавшего жизнь себе и всем, кто от него зависит. Надежд на то, что незаурядные силы, которые Евгений почувствовал в себе, он сумеет (не плохо бы померяться с отцом) отдать горячей борьбе за иное, человеческое существование.

А пока сын упрямо преподносил отцу сюрпризы. По инициативе Евгения для рабочих фабрики был устроен спектакль. Сам он был не только режиссером, но и гримером и костюмером. Помогали ему товарищи по гимназии. Спектакль был дан без разрешения гимназического начальства. Женю привлекли к ответственности. Вызвали отца. Женя был наказан шестичасовым сидением в карцере.

В другой раз Женя попросил у отца денег и, не получив их, достал взаймы двадцать пять рублей у Калатозова. Оказалось, что деньги нужны для устройства спектакля «Дети Ванюшина» Найденова. Спектакль состоялся в цирке напротив фабрики. Сто двадцать билетов были розданы бесплатно по цехам. Рабочие смотрели драму о расколе в купеческой семье между отцом и его детьми, молодыми интеллигентами.

Так замыкается первый, юношеский круг пережитого, увлечений и ученичества в жизни девятнадцатилетнего Вахтангова — формально окончанием весной 1903 года Владикавказской гимназии.

Но он еще не выбрал, к чему приложить свои силы. Окружающий мир стоит перед Евгением полный неразрешимых загадок, зовет к действию, манит и тревожит неизвестностью. Где найти в нем точку опоры?

Летом Евгений едет в Ригу поступать в политехникум. Но экзаменов он не выдерживает и едет в Москву, где поступает на естественный факультет университета, но в ту же зиму переходит на юридический. И снова больше, чем наукам, отдается театральным увлечениям.

Соседями Вахтангова по квартире оказались студенты-вязьмичи. Евгений подружился с ними, и на масленой неделе гостит в Вязьме. Вместе с ними устраивает вечер в традиционный студенческий татьянин день, вместе проводят ночи в спорах о самодержавии, о революции, о народничестве, о рабочем движении, о человечестве, о «Чайке» Чехова и о поднимающемся голосе молодого буревестника — Горького.

Вахтангов становится активным членом смоленско-вяземского землячества московских студентов.

В Москве его уже бесповоротно захватывает великое искусство русского театра, — мало сказать, Евгений взволнован, — он потрясен тем, что видит.

Труппа Малого театра и молодой, ищущий Художественный театр заставляют его заново задуматься, в чем же волшебная сила театра и что такое правда в искусстве.

Жизнь большой человеческой души на сцене! Это знамя русских актеров высоко подняла перед тем Мария Николаевна Ермолова.

Когда она появлялась на сцене, невозможно было избавиться от ощущения, что даже многие прославленные актеры вокруг нее ведут в спектакле какую-то странную, призрачную и суетную жизнь, притворяются и позируют, произносят заученные слова, остающиеся для них более или менее чужими… И нельзя было оторвать глаз от Ермоловой — такой захватывающей силой жизни, такой энергией, такой правдой души, богатством чувств было наполнено каждое ее слово и каждое сдержанное движение.