Иван Никитчук - В начале пути

– Надо было бы еще девочкам что-то купить, но без них этого делать не стоит, пусть сами посмотрят, – сказала мама. – А Анечке мы в селе у себя что-нибудь посмотрим в сельмаге. Денег не так много, а впереди зима, надо и топливо купить, да и так много чего надо. Да, едем домой!

Снова все уселись в телегу, и лошади, не торопясь, пустились в обратный путь. Ваня сидел возле мешка с поросенком и чесал ему живот. Вскоре поросенок сладко засопел и умолк.

– Мама, поросенок спит, – шепотом обратился Ваня к маме.

– Так ты тоже засыпаешь, когда тебя по спинке почешешь, – сказала мама. – Вот приедем домой, твоя главная будет забота кормить поросенка. Он вырастет и станет большой свиньей. Вот тогда и будет у нас и сало, и колбаса…

– Не хочу, чтобы из поросенка делали колбасу, – запротестовал Ваня. – Я не буду ее есть!

– Успокойся, – сказала мама, – никто пока что твоего поросенка не трогает. Смотри, вон заяц дорогу перебежал…

Всю дорогу домой Ваня просидел рядом с мешком, в котором дремал поросенок… Он представлял, как он будет его кормить, выгуливать… Потом и сам задремал…

Въехав в село, они увидели возле землянки Федора Щербаня машину скорой помощи. Батько остановил телегу.

– Что случилось? – поинтересовалась мама у женщины, стоявшей на обочине дороги.

– Федора собака покусала, – ответила женщина.

– Как, чья собака? – спросила мама удивленно.

– Да его собака, Джульбарс, – улыбаясь, ответила женщина. – Федор заметил, что собака яйца из курятника таскает, сильно рассердился и решил ее пристрелить, поскольку это было не в первый раз. Взял он какую-то веревку и привязал на нее Джульбарса во дворе к ручке сарая. Зарядил ружье, прицелился, а в ружье случилась осечка. В это время собака рванула изо всех сил, порвала веревку и набросилась на Федора. Искусала сильно ему руки, ноги, живот… Ну, вот теперь его мажут йодом и вкалывают лекарства против бешенства. А Джульбарс куда-то сбежал…

Батько и Володя умирали в повозке со смеху. Ваня тоже смеялся, представив себе рассказанное в картинках. И только мама оставалась серьезной.

– Ну и чего заливаетесь смехом? – обратилась она ко все троим. – У человека горе, а вы животы надрываете.

– Да, действительно, не везет Федору, – вытирая слезы, сказал батько, – то корову колхозную пристрелил, теперь вот собственная собака чуть не загрызла. Ружье требует ухода, чистить его надо и утром, и вечером, тогда и осечки не будет. Как говорил на фронте мой второй номер, пулеметчик, Эсамбаев: сапоги надо чистить с вечера, чтобы утром надеть их на свежую голову! Ничего, не смертельно, вылечат… Трогай, Володя, дома еще дела есть.

Дома разместили купленную живность по своим местам, Аню, Олю и Любу угостили колбасой и салом с базара… Солнце стремилось к заходу, в воздухе повисли тишина и спокойствие. Семья в полном сборе сидела за столом во дворе.

– Ну что, – прервал молчание батько, – первые шаги сделали к своему хозяйству. Теперь надо будет свезти пшеницу на мельницу, смолоть на муку, семечки – на маслобойку… Но это уже, наверное, в следующий выходной. Хорошо, что и мельница, и маслобойка находятся в одном месте – в Цибулевке. Ничего, перезимуем, а там с огородом разберемся, посадим сад…

В это время в калитку вошла почтальон.

– Кто здесь Никитчук Владимир Романович? – спросила она, поздоровавшись.

– Я, – отозвался Володя.

– Тебе, парень, повестка в армию. Вот возьми и распишись.

– Ой, как же это? – запричитала мама. – Когда нужно собираться?

– Ну что ты, Гриппо, закудахтала? – сказал батько, рассматривая повестку. – Еще только через две недели. Успеем все сделать и к проводам подготовиться. Клима тоже, наверное, скоро заберут. В последнем письме он писал, что его сверстников уже несколько человек забрали в армию.

– Ой, и Клима заберут, – продолжала вздыхать мама.

– Ничего, – сказал батько, – армия только на пользу, настоящими мужиками станут.

– Голодно, наверное, там, – проговорила жалобно мама.

– С голоду в армии еще никто не умер, – сказал батько. – И вообще, чем уже рожа и живот, тем крепче армия и флот. Не расстраивайся, Володя, все, что не дается, все к лучшему. Съездим еще с тобой на мельницу, муки намелем, будет что на проводах пожевать и в дорогу взять.

– Да я и не расстраиваюсь, – сказал Володя, – не я первый, и не я последний. Специальность у меня есть – тракторист, думаю, не пропаду.

– Правильно мыслишь, Володя, – одобрительно сказал батько, – но завтра на работу, детям в школу, пора на боковую. Пошли ложиться спать.