Иван Никитчук - В начале пути

– Не расстраивайся, Ваня, – сказал дядя Митя, – как говорится, Прометей дал людям не только огонь, но и работу кузнецам. И работа эта не легкая. Подрастешь – все осилишь.

– А Прометей – это кто, ваш бригадир? – спросил Ваня.

– Бери выше, Ваня, – рассмеявшись, сказал дядя Митя, – это такой был бог когда-то в Греции, который выкрал у главного бога огонь и отдал его людям, за что, кстати, был прикован к скале по велению главного бога Зевса, и каждый день к нему прилетал орел и ел его печень. Так что, Ваня, в каждом человеке, даже в боге, достаточно дерьма. Главное – чтобы оно не превышало его собственный вес.

Ваню поразили слова дяди Мити, и он решил, что обязательно найдет книгу о смелом боге Прометее.

– Что задумался, казак? – спросил дядя Митя, вытаскивая раскаленную железяку из горна. – Запомни, голова у человека, чтобы думать, а мозги – чтобы соображать.

По кузнице пошел резкий запах раскаленного железа. Ваня невольно закрыл нос ладошкой.

– Что нос зажал, Ваня? Резкий запах – еще не вонь, – сказал дядя Митя. – Здесь без привычки дышать невозможно, конечно. Любой человек постоит возле горна 5 минут и получит трехстороннее, нет, четырехстороннее воспаление легких… Ты к кому пришел?

– К батьку, – ответил Ваня.

– К Игнату Ивановичу? Ну беги, плотницкая рядом, а то сам видишь, какая у нас тут атмосфера, – начав снова стучать по раскаленному металлу, посоветовал дядя Митя.

Ваня вышел на улицу и направился к плотницкой. Ее здание было рядом с кузницей. Из-за двери слышался стук молотка и еще какие-то шуршащие звуки. Ваня открыл дверь и переступил через порог плотницкой. Батько ремонтировал большую бочку, а его напарник, Антон Гордиенко, высокий, крепкий мужчина лет пятидесяти, рубанком обстругивал спицы для телеги. Первым заметил Ваню батько. Он поднял голову и с удивлением посмотрел на Ваню.

– Ты что здесь делаешь, Ваня? – спросил батько. – Что-то дома случилось?

– Ничего не случилось, просто захотелось увидеть, что вы делаете, – ответил Ваня.

– Захотелось увидеть! Не смотреть, а помогать надо, – подмигивая Ване, промолвил Гордиенко.

– Я могу, – ответил Ваня, – скажите, что делать.

– Дядя Антон пошутил. Давай здесь не болтайся, иди домой, там маме лучше помогай, – сказал батько. – А что это у тебя за грязь на носу, как у тракториста?

– Это я был в кузнице у дяди Мити, там, наверное, вымазал, – сказал Ваня. – Он мне про Прометея рассказал, который огонь дал людям.

– У нас тут есть поинтереснее история, – сказал Гордиенко, обращаясь к батьку. – Ты слышал, Игнат? Вчера ночью Федор Щербань застрелил колхозную корову.

– Как это, застрелил? – удивился батько.

– Ну, ты же знаешь, Щербань ночью сторожит колхозную отару овец. Кто-то ему сказал, что в округе появились волки, – продолжал свой рассказ Гордиенко. – Вот они ему и начали мерещиться. Ночи сейчас темные. Как он сам рассказывал, ему показалось, что несколько волков подкрадываются к кошаре, сверкая в темноте глазами. Он возьми и пальни в темноту. Что-то вроде бы замычало и затихло. А Щербань лег и уснул. Утром, проснувшись, он с удивлением увидел рядом с кошарой убитую корову, которая отбилась от колхозного стада. Сейчас на колхозном дворе эту корову разделывают, можешь выписать свежего мяса, Игнат. Щербаня председатель колхоза оштрафовал на 100 трудодней.

Во время рассказа Ваня хохотал до слез.

– Ты чего смеешься? – подмигнув, спросил Гордиенко. – В темноте, да если еще и под «мухой», и не такое может показаться. У нас в прошлом году Петя Довбань на крестинах хорошенько выпил, а потом сел на свой трактор и поехал домой. Заснул, конечно, за рычагами. И снится ему, это он сам рассказывал, что он как будто на тракторе поднимается на высокую гору, мотор трактора работает на пределе, вот-вот заглохнет. Он, естественно, переключился на пониженную передачу, добавил обороты и двинулся дальше. Проснулся он от удара по голове половником бабы Моти Рыбалко, которая выскочила во двор, разбуженная ревом трактора в ее дворе. Оказывается, трактор уперся в стену летней кухни бабы Моти и начал ее разваливать, чуть не лишив бабку ее утвари. Вот теперь он все лето восстанавливает бабке развороченную кухню.

Во время этого рассказа хохотал не только Ваня, но и батько.

В это время в плотницкую вошел дядя Митя.

– Что за смех? – спросил он, – Игнат, выйдем на улицу, перекурим.

Они вдвоем покинули плотницкую, с ними вышел и Ваня.

– Игнат Иванович, – закуривая самокрутку, обратился дядя Митя к батьку, – только что мне сказали, что баба Катя Ковальчучка решила уехать к дочери в Овидиополь и срочно продает свою хату. Хата рядом с нашей, но на другой стороне улицы, под горой. Не бог весть что, но хороший огород, есть погреб, хата из двух половин. Если приложить руки, можно ее сделать вполне приличным жильем. Не знаю, сколько она запросит, однако, учитывая ее желание быстрее уехать, муж-то ее, дед Иван, умер, можно поторговаться. Может быть, попробуешь?