Елена Чумакова - Милинери

– Позвольте представить – мой друг барон Шафиров, штаб-ротмистр, – сказал Николай, обращаясь главным образом к сестре.

Соня взглянула на товарища брата несколько небрежно, ей нравились высокие красавцы, такие как Леманн, и она все еще была разочарована. Во взгляде черных, как угольки, глаз она увидела легкую усмешку, словно барон прочитал ее мысли, и смутилась.

– Можно просто Серж, – улыбнулся он барышне, затем повернулся к ее родителям, учтиво спросил Марию Феоктистовну:

– Вы позволите пригласить Вашу дочь на тур вальса?

И, заручившись ее согласием, предложил девушке руку. Соня медлила, но он чуть слышно сказал:

– Вальс в разгаре, все ваши подруги уже танцуют.

Это было правдой, в середине зала кружилось много пар. Мимо пронесся Николай, успевший пригласить Зиночку Бежанович, за ними Леманн с Еленой. Соня поняла, что рискует остаться без первого вальса. Простоять у колонны на первом балу – что может быть ужаснее для девушки? И сказав «цыц» своим чувствам, она приняла приглашение.

Серж оказался прекрасным партнером, его сильные руки легко кружили Сонечку в вальсе. Он быстро и ловко лавировал между других пар, и она слегка волновалась: как бы ни споткнуться, ни запутаться в подоле собственного платья у всех на виду.

– Вы прекрасно танцуете, мадемуазель! – ободряюще шепнул барон ей на ушко, угадав ее волнение. Его дыхание приятно щекотало открытую шейку Сони, рука надежно обхватывала талию, и ей вдруг стало весело и свободно, хотелось кружиться и кружиться, чтобы мелькали мимо колонны, портреты, чужие лица, наряды, и не стало никакого дела до графа и вообще до всех присутствующих. Но музыка смолкла, Серж лихо развернул ее в последнем па так, что взметнулся подол юбки. Ее обрадовало, что он не откланялся, а остался стоять рядом.

Во время мазурки они улыбались, находя друг друга взглядами. В какой-то момент Соня оказалась в паре с Леманном, его глаза скользнули по ней равнодушно, и она была рада, когда напротив нее появился Серж. Во время танца лента, удерживающая прическу Сонечки, предательски зацепилась за эполет штаб-ротмистра. Он тут же остановился и отцепил ее, шепнув в розовое ушко:

– Надеюсь при следующей встрече получить эту ленту в подарок из Ваших милых ручек в качестве трофея.

Несмотря на этот маленький инцидент, Соне было весело, но прическа растрепалась, и по настоянию матушки бал пришлось покинуть. Николя увлеченно танцевал с Зиночкой, поэтому проводить до экипажа семейство Осинцевых вызвался Серж. На прощание барон получил приглашение графини «бывать в их доме запросто, по средам».

– По-моему, вполне достойный молодой человек. Впрочем, у нашего Николеньки и не может быть плохих друзей, – резюмировала Мария Феоктистовна, когда экипаж свернул на Смольную набережную. Павел Николаевич согласно кивнул. За долгие годы супружества он привык во всем соглашаться с женой, хотя поступал обычно по своему разумению.

Сонечка молчала. Она вдыхала легкие ароматы сирени и моря, принесенные свежим ветерком со стороны Финского залива, любовалась стройными зданиями, окутанными светлыми северными сумерками, и перебирала в памяти свои впечатления от насыщенного событиями дня.

А Серж… Что это было? Она пока не знала ответа на этот вопрос, но при мысли о нем на душе становилось радостно и немножко страшно.

[1] Дортуар – общая спальня для учащихся в закрытом учебном заведении.

[2] Медам – общепринятое обращение к девушкам в учебных заведениях дореволюционной России.

Солнечный лучик прокрался сквозь неплотно задернутые портьеры и коснулся лица спящей Сони. Она недовольно поморщилась и, что-то пробормотав, отвернулась, спрятала голову в подушки. В комнату заглянула горничная Агафья.

Агаша всю свою жизнь прожила в имении Осинцевых. Она была немногим старше Сони, их детство прошло вместе. Дочка горничной охотно играла с маленькой барышней, заодно помогая бонне присматривать за ней. Повзрослев, девушки сохранили душевную привязанность, осознавая, тем не менее, разницу в социальном положении.

– Барышня, пора вставать, завтрак уже подан, – ласково сказала горничная.

Из подушек раздалось недовольное бормотание.

– Ваш батюшка спрашивает, не хотите ли поехать с ним смотреть дальние покосы?

Растрепанная головка приподнялась над подушками:

– В тарантасе или верхом?

– Кажется, велено седлать Вагая.

Соня рывком села, спустив на пол босые ножки в батистовых панталонах .