Елена Чумакова - Милинери

Очень скоро Осинцевы перебрались вместе с труппой в Загреб. Здесь нашлась работа и для Сони. Ее взяли горничной в один из отелей, в нем они и обосновались, сняв самый недорогой номер. Соне выдали темно-синее форменное платье, белый передник и кружевную наколку для головы, а также вручили тележку с уборочным инвентарем. Катая ее по ковру длинного коридора, она старалась не смотреть на свое отражение в высоких зеркалах.

Несколько лет назад Осинцевы отдыхали на водах в Карлсбаде. Они снимали два роскошных номера в гранд-отеле Pupp. Сонечка тогда не задумывалась, кто в них убирает. Платья, брошенные на кресло перед прогулкой, оказывались аккуратно повешенными в шкаф, кровати, словно сами собой, заправлялись, зеркала и кафель в ванной сияли чистотой, а полотенца были неизменно свежими. Она не видела горничных, чьими руками все это делалось, или, скорее всего, просто их не замечала.

И вот теперь ей самой пришлось заправлять чужие постели, до блеска начищать медные краны и дверные ручки, чистить ковры, протирать зеркала и убирать разбросанные постояльцами вещи. И уже ее не замечали в коридорах отеля, проходя мимо, словно она была частью обстановки. Софья не могла к этому привыкнуть и с каждым днем чувствовала себя все хуже. К уязвленной гордости присоединились физические недомогания: непонятная слабость, головокружения, по утрам появилась тошнота.

Как-то за завтраком в кухне отеля Софье внезапно стало плохо. Богдан спас ее от конфуза, мгновенно сунув свою салфетку. Потом, оставив незаконченный завтрак, за руку отвел назад в номер. Задав несколько вопросов, он отвернулся к окну, некоторое время барабанил пальцами по подоконнику и смотрел на улицу. Соня молча сидела на краешке кровати, бледная, как простыня, и виновато смотрела в пол.

– Приплыли, – раздраженно произнес Богдан. – Ты хоть понимаешь, как некстати сейчас эта твоя беременность?! Ни жилья нормального, ни заработка приличного…

– Беременность? Ты что, думаешь, что я…? – растерялась Соня.

– А тут и думать нечего, пора бы уже соображать, что к чему, не девочка чай, – зло ответил он, – нашла время…

– Ты что, хочешь сказать, что я сделала это с собой сама? Назло тебе? – у Сони от обиды высохли слезы, и распрямились плечи.

Богдан сбавил тон.

– Ну, нет, конечно. Ты права, твоей вины в случившемся нет. Это скорее моя вина, мне и решать эту проблему.

Он подошел, погладил ее по склоненной голове, – Не переживай, я найду выход.

Все последующие дни Соня жила с постоянной мыслью, что внутри ее тела поселилось что-то инородное, нежеланное. Это существо часто напоминало о себе приступами дурноты, вызывало страх и протест.

Спустя примерно неделю, поздним вечером, муж вернулся откуда-то довольный.

– Давай, быстренько собирайся, поедешь как королева, на авто, – сказал он, потирая руки.

– Куда?

– Давай, давай, быстрее! Нас ждут. Дорогой объясню.

Около черного входа в отель действительно стоял автомобиль с включенными фарами. Не успев опомниться, Соня оказалась на холодной кожаной подушке сидения. Дверь захлопнулась, мотор заурчал, и машина, набирая скорость, помчалась в надвигающуюся темноту.

– Сегодня мы твою…, то есть нашу проблему решим. Вот Бранко помог, – Богдан показал на водителя, хорвата лет тридцати, – подсказал к кому обратиться. У него в Костайницах живет тетка.

– Теткица Ружа, – кивнул Бранко.

– Так вот, эта тетка Ружа, – продолжил Богдан, – опытная повитуха, многим женщинам в такой ситуации помогла, поможет и нам. Стоят ее услуги недешево, но главное сейчас избавиться от беременности.

Машина, вдоволь пропетляв по узким улочкам Загреба, выехала на шоссе. Огни города остались позади, темные кусты вплотную подступили к дороге, только свет фар прорезал майскую ночь как два кинжала. В их ярком свете из кустов выскочил заяц, и в три прыжка перемахнув дорогу перед самым носом машины, скрылся из виду.

– Проклетство! – тихо выругался Бранко.

Было уже за полночь, когда они въехали во двор обычного сельского дома на окраине Костайницы. Их встретила высокая, сухая, показавшаяся Соне суровой, старуха, провела в горницу, едва освещенную керосиновой лампой. В углу перед образами мерцала лампадка. Указав гостям на лавку, тетка Ружа скрылась с племянником за занавеской. Разговор продолжался довольно долго. Соню все сильнее била нервная дрожь. Наконец Бранко с Ружей вернулись. Он кивнул Богдану и поманил его за дверь.

– Я буду ждать тебя в авто, – шепнул Богдан Соне, – потерпи немножко, через полчаса все будет позади. И не бойся, я рядом.