Борис Васильев - Владимир Мономах

— Покушение на Мстислава оплачено золотом Святополка, — жестко, аж зубы скрипнули, сказал Свирид. — Я лично подведу его к гибели и чуть подтолкну в спину. Не прикасаясь.

Мономах отрицательно покачал головой.

— Нет, побратим. Заматня начнется на Руси, коли ты это сделаешь. А нам нужен Союз князей. И он будет, как только я накажу половцев.

Оба помолчали.

— Пойдем в сад, — сказал Мономах. — Посидим в беседке. А то… Суетятся тут.

Прошли в беседку, куда расторопный Павка принес еду и питье.

Помолчали.

— Да, мой князь, — сказал вдруг Свирид. — Меня интересует, когда и под каким предлогом начал грабить Чехию Железян?

Мономах нахмурился, покачал головой:

— Я сказал обычную фразу, которую исстари произносят победители.

— На поток и разграбление?

— Да.

— И он единственный, кто начал грабить?

— Он понял ее буквально.

Свирид рассмеялся.

— Почему ты смеешься?

— Великий Киевский князь Святополк невероятно жаден. Похоже на Железяна, правда?

— Ну и что?

— А не странное совпадение?

— Ему надо содержать дружину, побратим. — Мономаху был неприятен этот разговор. — Ничего таинственного тут нет.

— Нет?

— Ты же прочел записку из кармана убитого?

— А если я, мой князь, докажу, что Отдельную дружину воеводы Железяна содержит казна?

— Скажу, что ты ошибаешься, начальник лучшей разведки, — усмехнулся Мономах.

— Нет, тут что-то не так.

Мономах несогласно вздохнул и горестно покачал головой.

— Руси нужен мир, а не война. Мир, побратим. А мир возможен только в том случае, если нам удастся заключить Союз со всеми князьями. Союз, чтобы навсегда исчезли межусобные войны.

— А пока будем ждать, что будет после дождичка в четверг, будем терять своих сыновей?

— Это — половцы, — строго сказал Мономах. — Половцы, а не славяне.

— Кстати, о половцах, — перебил Свирид, указывая рукой в глубь сада. — Мой кунак хан Иляс.

К беседке шел юный хан. Поклонился, прижав правую руку к сердцу. И Мономах, и Свирид по очереди тепло обняли хана половецкой орды.

— Как поживаете, князья?

— Здравствуй, сынок, — Мономах вздохнул. — Китан на моего Мстислава покушался.

— Убил?.. — почему-то шепотом спросил Иляс. — Скажи правду, мой князь.

— Кажется, Бог миловал. И Меслим поможет.

— Я покараю хана Китана.

— Нет, — решительно возразил Мономах. — Это моя забота и мой меч, сынок.

— Как скажешь, отец. Как скажешь, — потупился Иляс. — Только я все равно перебью всех мужчин его проклятого рода.

Мономах наполнил доверху три чаши. Встал. И Свирид с Илясом тоже встали.

— За здравие сына. Старшего моего.

— Хвала Меслиму! — провозгласил начальник разведки.

— Хвала!

— Хвала!

Наступило время некоторого затишья. Из Дикой Степи никто вроде бы не угрожал, а если бы и угрожал, верный хан Иляс принял бы меры. Не беспокоил Мономаха и великий князь Киевский Святополк Изяславич, недвусмысленно предупрежденный как Боярской думой, так и разведчиками Свирида. Затаился на время, как полагал Мономах.

Неожиданный удар последовал с юга, откуда Мономах его и не ждал: внезапно в Черниговское княжество вторглись объединенные силы Тмутараканских князей, братьев Бориса и Глеба.

Сила удара была в его внезапности. А просчет, как выяснилось, в том, что князья не знали, что Дикая Степь контролируется ханом Илясом, а сам хан блаженствует в Чернигове в объятьях своей любимой.

Это была единственная сила князя Мономаха. Железян со своей дружиной все еще «гулял» в Чехии, побратим Свирид вместе со своими разведчиками отъехал на западную границу, и наместник великого князя Ратибор тоже, по велению свыше, увел свою пограничную стражу на западный рубеж.

Запереться в собственной деревянной усадьбе за крепкими дубовыми воротами было невозможно. Князья, в отличие от половцев, умели взламывать подобные укрепления таранами. И в конце концов могли просто спалить дом.

Врага следовало разгромить в поле.

Но для начала объединенные силы братьев надо было втянуть в бой. Втянуть в бой и выстоять в нем, пока они не увлекутся и не потеряют контроль над происходящим.

— Ко мне хана Иляса и Меслима.

Пришли сразу же. Один за другим.

— Сынок, ты мое единственное тайное оружие, — сказал Мономах Илясу. — Братья о тебе не знают, и твой удар будет для них неожиданным, если ударишь вовремя. Не торопись, все взвесь.

— Я понял, отец.

— Неужели ты, мой князь, не запасся еще каким-нибудь тайным оружием? — спросил Меслим. — Ты мудр, опытен и расчетлив.