Сергей Кравченко - Кривая Империя Книга 1-4

Всеслава любили мистически, завороженно: он напоминал нам старую Русь, страну-берендеевку. Сошлись к нему богатыри. Очистили Полоцк. Изяслав начал переговоры, но они были безрезультатны: о чем можно было договариваться с продажным Изяславом?

Братья тоже на него обозлились за геноцид и коварство. Вдруг выяснилось, что святой Антоний, основатель Киево-печерской Лавры, был другом Всеслава! То ли Всеслав не такой уж волк поганый, то ли Антоний не столь свят. Решил Изяслав посадить Антония в темную. Тот бежал волком или покровительством Богоматери в Чернигов и укрылся у Святослава, победителя половцев. По всем статьям, за исключением статей завещания Ярослава Мудрого, моральное право править Русью было у Святослава (если нам вообще признавать за кем-либо такое право, тем более за Рюриковичами). Поэтому Шестое Чувство восстало, и Святослав без боя спугнул брата из Киева. Тот успел прихватить с собой казну, пошел нанимать поляков. Те золото взяли, а Изю выкинули вон. Он стал ездить по Европе то к германскому императору Генриху IV, то к папе римскому Григорию VII. Везде давал деньги. Все деньги брали, но помощь ограничивали грозными посольствами в Киев. Святослав посмеивался. Так продолжалось, пока Святослав не умер в 1076 году, промотавши остатки золотого запаса (не зря Всеслав колдовал над золотым столом!). И потом так же продолжалось при Всеволоде. Но Изяслав пришел с поляками, Всеволод отдал Киев, сел в Чернигове. Полякам за работу достались Червенские города…

Вам не надоело? Дальше будет хуже, потому что князей расплодилось, как собак, и все хотели урвать кусок от нашей земли. К тому же у них завелась дурная привычка ходить жениться и замуж за границу. Полчища семибатюшных племянников всех мастей и оттенков, чурающихся славянского родства, ползали по нашим землям с чужими войсками. Нанимали поляков или половцев, обещая, что после «победы» тем будет отдано на разграбление или во владение то-то и то-то. С русскими нашими предками и домашним скотом.

Вы не забыли, конечно, что все это совершалось при божьем покровительстве или попустительстве. Что князья наши несытые поминутно крестились, лживо целовали крест, отстаивали всякие всенощные и заутренние, слушали литургии и чинно шествовали в крестных ходах. Молились беспрестанно, чтобы бог дал им побольше награбить, дал им русских вырезать, растерзать, утопить в крови. И бог милостиво давал. Не забывали перекреститься и помянуть Богородицу, вытирая ножи и распихивая из-под ног визжащих ослепленных. Так что православие победно шествовало по нашей стране и набирало силу. Грешны были люди, значит и нужны, очень нужны были им церкви и служители культа, отпускающие грехи. А человеку негрешному зачем каяться? Если и согрешил перед собственной совестью, так вон небо — говори напрямую.

Можно было бы и пропустить без ущерба для общей картины несколько десятилетий и поколений князей, но нет-нет да и промелькнет между их славными хождениями друг на друга интересный сюжет.

Вот у Всеволода Ярославича подрос сын Владимир Мономах, это после которого потом останется первая корона Российской Империи — «Шапка Мономаха». Он сразу полез в драку. Стал жечь окрестности Полоцка: было хорошим тоном покушаться на великого колдуна Всеслава…

А то погиб в лесах Глеб, которого Ростислав гонял из Тмутаракани. Погиб, небось, от несчастного случая на болоте. Потому что в бою князья гибли крайне редко: больше подставляли нас. Накрошат русских с той и с той стороны, а сами потом поцелуются, помирятся да поделятся и поедут накапливать свежее Чувство. А мы с черной вестью побредем, порубленные, по своим местам.

Эта книга не вмещает пересказа, какие племянники какого дядю гоняли ради захвата его волости, какой брат какого брата одолевал. Непомерен список погибших бояр да дворян. Бессчетны потери народные. Их Писец ленится и упоминать. Иногда только чиркнет вскользь: этих «перемогли» да тех «прогнали». А что за каждым пешим марш-броском мужицких полков, за каждой беглой стычкой холопов, за каждым «братским» побоищем стоят немые лики невинно убиенных светлых предков наших, что сотни тысяч и миллионы молодых ребят, не ставших нашими праотцами, положены ради кривой усмешки, ублюдочного наследства, паволок для дворцовых шлюх, это опустил грешный писатель. Неудобно омрачать радость князя. Неловко усугублять его мимолетную печаль…

Но вот в одной из битв 3 октября 1078 года случайный вражеский кавалерист прорвался к княжескому шатру и убил копьем Изяслава. «Сделался великий вопль в Киеве, так что не слышно было пения молитв». Вы верите? Верите, что киевляне, ежедневно встречавшие на Подоле телеги с изрубленными детьми, братьями и отцами своими, извопившиеся по погибшим и уходящим на верную погибель, вдруг завопили о старом разбойнике, который многократно предавал их на поругание полякам? Я не верю, потому что знаю, кто записал этот репортаж с похорон. Я вижу, как обступили моего дружка со всех сторон сынки, внуки и племяннички Изяслава и давай подталкивать.