Владимир Бутенко - Казачий алтарь

Первым делом, следуя подсказкам Фаины, Степан Тихонович завез отца на Нижний рынок. Наспех разгрузился в начале торгового ряда. И, наказав продавцу ждать его именно на этом месте, погнал лошадей по Главному проспекту (бывшему проспекту Сталина) вверх, затем свернул вправо, на улочку, огибающую Кафедральную горку, и доставил Фаину к самым воротам. Расторопно занес во двор несколько арбузов и дынь, мешочек с сушкой, ящик с яблоками – гостинцы. Кивнув на приглашение Фаины переночевать у них, если не распродадутся засветло, Степан Тихонович был таков…

Остро вспоминая, как уходила отсюда, прощалась с бабушкой, Фаина пересекла дворик, нырнула под веревку с сохнущим бельем. Окна их квартиры на втором этаже почему-то были закрыты покрывалами. С сумкой и футляром в руках Фаина отстучала босоножками по деревянным ступеням. Наружная дверь – нараспашку. С недоумением обнаружила девушка в коридоре мусор, развешенные вязанки чеснока, стоящий у двери их квартиры рулон дерматина. Из ванной комнаты несло чем-то неприятно закисшим. Фаина оторопела и выпустила ношу из рук, заметив на прорези замка приклеенный лист с домоуправленческой печатью. Недоброе предчувствие пригвоздило. Затем, теряясь в предположениях, Фаина побрела на кухню, откуда доносился скрип.

Тетка Зинаида Тарханова, приземистая, постриженная по коммунарской моде, замешивала на шатком столе тесто. Туда-сюда мотался край кумачовой юбки, ходуном ходили мясистые плечи.

– Здравствуйте, тетя Зина.

Соседка изумленно оторвалась от стола. Чайные глазки, затерянные в складках щек, округлились.

– Во! Нич-чего себе… Прямо как снег на голову… И давно ж ты явилась?

– Только что. Не знаете, где бабушка?

– Гм. Евакуировали… Всех евреев собрали и вывезли.

– Куда?

– Мине не докладывали…

– А как попасть в нашу квартиру?

– А никак! Мине поручил домоуправ ейную охрану. Ежли возьмешь у немецких властей разрешение на жительство, тоды другое дело. Домоуправ ордерок и заверит. Да и печатьку сорвет. А самовольно – ни-ни! Не пущу… Так что ступай-ка в комендатуру. Только мы, Файка, супротив будем. И без тебя тесно! Проси комнату у другом доме. По городу многие пустуют…

На первом этаже, у Сидоровых, дверь оказалась на замке. Фаина постояла в раздумье и вышла на улочку. Незаметно добрела до проспекта. На углу, на афишной тумбе висел порыжелый от солнца плакат:

«Воззвание немецкого командования к еврейскому населению

11 августа 1942 г.

В городе организован еврейский комитет старшин для регулирования и руководства всех вопросов, касающихся еврейского населения.

Распоряжения комитета старшин обязательны для всего еврейского населения и подлежат со стороны последнего безоговорочному выполнению.

В качестве первого мероприятия подлежит к исполнению следующее: все без исключения евреи (и те, которые не принадлежат ни к какому религиозному обществу, а также те, которые принадлежат к другому вероисповеданию, нежели еврейскому, также их жены и дети), которые после 22-го июня 1941 года прибыли в наш город, обязаны собраться 12–го августа 1942 года в 7 часов утра на Ярмарочной площади (улица Орджоникидзе, вблизи вокзала железной дороги).

Возникла необходимость всех перечисленных выше лиц переселить в места, свободные от населения, которые возникли в связи с военными действиями…».

Фаина, решив, что воззвание не относится к бабушке Розе, жившей в Ворошиловске больше десяти лет, отошла на тротуар. И тут же вернулась, вспомнив слова тетки Зинаиды: всех собрали!

«Каждый обязан к этому дню, т. е. 12 августа 1942 года, иметь при себе необходимые для личного пользования вещи, как, например: постельные принадлежности, кухонные и столовые принадлежности, одежду и питание, минимум на 2–3 дня. Для собственного спокойствия рекомендуем деньги и ценные вещи взять с собой. Вес принесенных вещей не должен превышать 30 кг на каждое лицо. Для обеспечения охраны оставленного имущества приняты все меры…

Население города ставится в известность, что виновные в расхищении еврейского имущества будут без всякого следствия немедленно приговорены к смертной казни.

Все главы семей обязаны на месте сбора дать записку с надписью: фамилия, имя и отчество, а также точный адрес, где хранится имущество, оперативной группе совета старейшин. На этой записке, кроме того, должна быть указана фамилия лица, у которого оставлена опись имущества.

Самовольное оставление города запрещается.