Юрий Швец - Меч Перуна. Том 2

Чеслав, услышав эти слова, вспомнил разговор её отца и Миряна об хане Учалае… и её, якобы взглядах в его сторону…

– Неужели… у столь прекрасной девушки… нет того, кто примет из её руки Богородицы… то самое желанное молоко? Мне кажется… такого не может быть. Многие… мужские руки… хотят принять из твоих рук… тот самый сосуд, наполненный любовью… напитком нашей Богини Зимун!

Ульяна не отводила своего взгляда от его лица.

– До… этой поры не было… того, кому бы я… решила его протянуть. – Ответила она, сняв этим ответом все вопросы Чеслава – он явно понимал, что она, как и он сам, испытывают друг к другу, какой-то вихрь… интересов… Чеслав, видел, что она не испытывает никакой растерянности от своего столь откровенного ответа… Но… в тоже время… и он, почувствовал в своём сердце… взрыв, всплеск неОБыкновенного букета чувств… с коим он, пока не был знаком… Прочувствовав одновременно восторг, оторопь, захватившее его естество волнение, удивление от её открытости… и не зажатости в ОБщении с ним, стоящей перед ним девушки… и ещё массу других чувств и переживаний… он потянувшись рукой, взял её ладонь в свою… и прочувствовал, КАК ОНА ГОРИТ… Тот Огонь, который горел в нём… отразился и в ней… Его ладонь….передала её ладони… ту колебательную частоту вибраций его сердца, коя совершенно совпала с её частотой… совершенно чистой, РОДившейся страсти…

– Мне… больно… говорить о *разставании с тобой, Ульяна. Я… не забываю о тебе… с того самого момента, когда ты… подошла ко мне… Утром… мы ускачем. Я испытываю муки… но… я Воитель Света. ДОЛГ… мой – моя ВОЛя. Они меня и берегут… Я… почувствовал к тебе… там у ворот… какую-то непреодолимую тягу… А когда увидел сейчас… просто замер… не в силах произнести даже вскрика, который произнесла ты… Ульяна!

– Это правда?! – она шагнула к нему, и положила ему на плечо ту руку, коя зовётся – лелей (левая рука. Авт.). – И…я…всё это время… думала о тебе. Я не знала даже твоего имени… но твои глаза… пронзили меня… и моё сердце. Но… я была не уверена, что ты… запомнил меня… Ведь столько девушек… там смотрело на тебя… И тогда я решила… подойти к тебе. Я… ждала тебя… Воитель Ордена Света… Именно тебя…

Он сжал её… в своих ОБъятьях… чувствуя, что его сердце тоже рвётся к ней, выпрыгивая из груди.

В этот момент, по тропинке… застучали чьи-то шаги… Шаги были слышны со стороны… конюшен…

Ульяна, потянула Чеслава за собой… в заросли вишни… коими укрывалась часть Храма… Они скрылись за ними… Ульяна не отрывалась от него… только взгляд её был направлен… в сторону тропинки…

Вот… на ней появилось не менее трёх фигур. Первым шёл Балуй… а за ним один из его воев Круга Аркольны… и… Таймас. Все три фигуры торопились… и о чём-то перебрасывались короткими фразами… Вот они… оказались напротив того места, где скрылись Чеслав и Ульяна. И девушка, и Воитель Храма, вдруг вспомнили… о том самом ведре, кое стояло теперь… у самой стены Храма… и было хорошо заметно…

Три фигуры, что-то пробормотав… встали на месте… смотря на резное деревянное ведро…

…Ещё один из азаков, утяжелённый плетённой бронёй своих доспехов, канул с тропы… в пузырящуюся хлябь болотной бездны… Он и его лошадь… не появились более… но на поверхность хляби, заставляя вскипать её поверхность, вырывались множественные пузыри болотного газа…

– Азиф! Ты *безчестный огуз… или печенег! – не выдержал этого Салах ибн Сина. – Ты… не соблюдаешь… наш договор?! Я…

Азиф повернул голову… к месту… где ещё пузырилась и подавала звуки зловещая жижа.

– Разве?! – перебил он ибн Салаха, – не забывай… Салах, что мы движемся… после очень снежной зимы. И гать… по которой я вас веду… стала намного уже. А твои… азаки, не могут закрыть рты, чтобы не болтать. Движутся подвое. Они что?! На дороге?! Гать и так… просела… расползлась… Я проехал. И вы должны двигаться за мной. За мной… а не за болтливостью хазарского языка. Впрочем, ты обещал, в таком случае, усыпать стрелами мою спину. Можешь… делать это. Я умру… но и вы не выберетесь… отсюда. Хорошая мена. Я… согласен на неё. Давайте… где ваши луки?

Салах ибн Сина… совсем посерел своим лицом, его рот открылся… но не производил пока звуков, ибо растерянность овладела им…

– Ты… что?.. Ты что… хочешь сказать, что гать… исчезла?! – наконец, он произнёс вопрос, который так его испугал.

В этой его фразе стала распознаваема едва прикрытая дрожь – Фатих явно выдавал свой страх.