Владимир Шуванников - Сталинградское Евангелие архимандрита Кирилла (Павлова)

Кто сделал эту надпись, неизвестно, но уже на ней именно Яков Павлов выдвигается на роль главного героя обороны. Из четырех фамилий две к дому Павлова отношения не имеют – пулеметчик Павел Демченко погиб еще до начала обороны дома, а лейтенант Алексей Аникин защищал соседний дом Заболотного. Командир гарнизона Афанасьев и еще около 25 бойцов гарнизона дома Павлова были надолго забыты.

В 2018 году – к 75-летию Сталинградской битвы – был рассекречен Указ о присвоении звания Героя Советского Союза Я. Ф. Павлову, подписанный, как оказалось, уже после войны – 27 июня 1945 г. В наградном листе изложена невероятно кровопролитная история захвата и обороны дома Павлова, совершенно непохожая на будничное повествование газеты "Правда» в ноябре 1942 г.

«…Обороняя дом с трех сторон, четверка храбрецов удерживала <���его> в продолжение 30 суток, отразив при этом более 40 контратак и уничтожив до батальона пехоты немцев. Лично сам Павлов истребил более 90 немцев» [25].

Известный волгоградский публицист и поэт Юрий Беледин, внук священника собора на Никольской площади Царицына (впоследствии – площадь имени Ленина – та самая, на которой находился дом Павлова), четверть века изучал историю дома-крепости, был лично знаком с участниками тех событий. В своей книге «Не последнее слово. Мое и ваше» Беледин пишет о том, что ни полковник И. П. Елин, командир 42-го стрелкового полка, ни капитан А. Е. Жуков, который непосредственно руководил операцией по захвату и обороне дома Павлова и дал ему это «техническое» название (в том числе для удобства работающей артиллерии), представления на награждение Я. Ф. Павлова Звездой Героя не подавали.

Беледин публикует письмо Алексея Жукова от 4 ноября 1958 г., адресованное командиру гарнизона дома Ивану Афанасьеву, в котором есть такие строки: «Теперь насчет награждения Павлова. Я как командир батальона ничего не знаю. Я его не представлял и никогда не представил бы к этой награде…» [26]

В другом письме (от 13.01.1959) Жуков возмущается тем, как пропаганда пытается представить героем дезертира, который якобы бросился с гранатами под танк на площади перед зданием: «За весь период обороны дома танки не подходили со стороны площади. Откуда он «бросился под танк»? С крыши упал, что ли?» [27]

Однако собственная послевоенная судьба Алексея Жукова оказалась непростой: в июне 1947 г. Алексей Ефимович, уже будучи майором, согласился на назначение начальником административно-хозяйственной части в Уральском военном округе. А в феврале 1948 военная карьера бывшего фронтовика оборвалась: его обвинили в расхищении имущества и лишили партбилета. Позже героя Сталинграда оправдали, партбилет вернули, судимость сняли, однако «осадочек остался» – Жукова «хронически вычеркивали из списков приглашенных на званые мероприятия» [28].

Капитан Алексей Жуков

Хлопотами поэта и публициста Юрия Беледина на соседнем с домом Павлова здании ныне установлена памятная доска в честь капитана Алексея Жукова, который дал техническое название дому Павлова и руководил операцией по его захвату, но был надолго забыт после войны

Защитники дома Павлова, зная о том, как «выправляется» и мифологизируется история дома-крепости, молчали, да и не до того им было – Иван Афанасьев после войны ослеп, остальные разлетелись в разные концы нашей родины строить мирную жизнь.

В 1960 г. были опубликованы надиктованные Афанасьевым воспоминания с подчеркнуто обобщенным названием – «Дом солдатской славы».

Лейтенант Иван Афанасьев, командир гарнизона дома Павлова, автор книги «Дом солдатской славы»

В своей книге «Осколок в сердце» Юрий Беледин приводит сделанный Афанасьевым (после удачной операции на глазах) комментарий, в котором говорится о некоторых вынужденных уступках автора цензуре: «В рукописи говорится, что в доме были немцы и что якобы трое из них убиты. Это описание мной сделано умышленно, так как еще в 1946 г., когда разыскали Павлова, он в своем воспоминании так рассказал и так твердилось 14 лет во всех очерках, статьях и рассказах, и, конечно, мои строки, если бы я написал иначе, не пропустили бы и вряд ли им поверили бы. Хотя в действительности в доме немцев в то время, когда возле него появились Павлов, Глущенко, Черноголов и Александров, не было. Об этом рассказывал и Глущенко в 1957 г., когда мы впервые после войны встретились в Сталинграде» [29].