Николай Тобош - Семетей, Сын Манаса. Книга 2

Она пришла к мысли, что пора поклониться духу великодушного богатыря Манаса, почтя его память у кумбеза. Взмахнула она крыльями в надежде на то, что дух Манаса поддержит и будет покровительствовать ее действиям ради осуществления его мечты, ставшей и ее мечтой после того, как она встретила Семетея.

Она издали увидела мавзолей, что стоял на краю широкой долины в землях Ак-Чия, будто сам приглашал ее посетить памятник великодушному богатырю. Айчурек казалось, что строение мавзолея для нее – самое родное из встреченного на пути, и овладело ее сознанием такое чувство, словно она бывала у кумбеза не раз в своей жизни. Мигом пронеслись перед ее глазами все муки и страдания, что посетили ее во время полета. Кумбез стал для Айчурек некоторым утешением в страданиях.

– Эсил кайран, атаке! – вырвалось у нее слова горести, и она разрыдалась. Она дала волю чувствам, что потекли ручьями слез из ее очаровательных глаз. Через некоторое время она ясно осознала, что проливает слезы не из-за того, что так сильно жалеет о смерти великодушного богатыря, а льются они сами, в надежде, что дух Манаса сжалится над ней. Она почувствовала, что, кроме духа великодушного богатыря, нет ни одной души, кто смог бы ее утешить в тяжелое для нее время.

– О-о, великодушный отец! – она склонила голову перед кумбезом. – Сжальтесь надо мной. Помогите мне найти путь к сердцу моего жениха, к сердцу вашего сына. Помогите мне осуществить ваши с моим отцом замыслы, чтобы породнились два народа навеки.

Со стороны кумбеза не было никаких знаков. Но из-под земли, где стояла на коленях Айчурек, исходил стон раненого богатыря. По крайней мере, слышалось, будто это стон самого Манаса. Она поняла, что дух великого богатыря ее принял, но надеяться нужно только на свои силы и возможности. Она поняла и приняла стон, что исходил из-под земли, как отчаяние беспомощности.

Она стала ждать возвращения Семетея с охоты до вечера и продумывать свои действия…

Айчурек спрятала чучело лебедя в тайнике и пошла в людное место, где преобладали в большинстве женщины постарше.

– Будьте здоровы, эжешки! – она поздоровалась со всеми женщинами, катавшими войлочные скрутки.

– Будь здорова, милая, – ответила самая старшая из них и спросила: – Откуда ты такая взялась?

– Приехала в гости, – ответила Айчурек. – Удивляюсь богатствам вашего народа.

Она постаралась повернуть разговор в другое русло, чтобы отбить у них интерес к себе.

– Да, слава Тенгри, – ответила женщина. – Жизнь становится лучше, чем даже при Манасе.

– Когда вы почувствовали, что жизнь стала лучше? – спросила Айчурек у нее.

– Как только Абыке и Кобеш покинули наши земли, – ответила женщина. – Уже года три прошло с тех пор.

– Из-за множества табунов лошадей, – сказала Айчурек, – я подумала, что кангайцы опять захватили земли Ала-Тоо.

– Нет! Сейчас наши люди живут очень богато, – объяснила женщина. – У самой бедной семьи имеется стадо овец с тысячу голов.

– Да, действительно народ разбогател, – Айчурек обрадовалась и утвердила, чтобы удостовериться: – От правителя все зависит.

– Да, – согласилась женщина. – Наш хан Семетей живет очень правильно, только любит охотиться.

– А как было при хане Кобеше? – спросила Айчурек.

– Они каждый день пировали, – ответила женщина со вздохом. – Устраивали пьяные разборки. Никаких забот о народе у них не было.

– Ваш хан Семетей с женой живет в любви и согласии? – спросила Айчурек.

Она сама не знала, что у Семетея есть жена. Но спросила, понимая, что ханы должны быть женаты. Одним вопросом она добивалась нескольких ответов.

– Они живут в согласии, – ответила женщина. – Чачыкей, жена Семетея, слишком избалована.

Айчурек было обидно оттого, что Семетей женился на другой девушке, когда его отец, великодушный богатырь Манас, стал белкуда с ханом Акуном. Неужели ему, Семетею, никто не мог подсказать, что у него растет прекрасная невеста Айчурек во дворце ооганского хана.

Пока Айчурек разговаривала с женщинами, солнце стало клониться к закату. Она поняла, что Семетей уже мог возвратиться домой с охоты. Она поспешно покинула женщин и направилась в сторону ханского дворца Семетея…

Она издали увидела из укрытия тех троих, которые в полдень отправлялись на охоту, на великолепных скакунах, с соколом на руке Семетея. У нее колотилось сердце от смущения, будто она тайком подсматривает сокровенные чувства чужих людей. Семетей и двое его чоро подъехали к воротам дворца. Семетей спешился. Соскочил с коня Кюлчоро и принял Тайбуурула, чтобы его привязать к коновязи. А Канчоро принял из рук Семетея Акшумкара и посадил его на постамент. Из ворот дворца вышла молодая женщина в окружении нескольких нукерок.