Анатолий Демин - Истории каменного века. Художественно-литературная реконструкция рождения древнейших изобретений

На следующее утро, когда Лу должна была помогать загонщикам на охоте, она взяла шкуру с собой и бегала с ней до полудня, перекладывая из одной руки в другую, пока наконец не удалось загнать в ловчую яму крупного пятнистого оленя. Теперь предстояло оленя умертвить. Для этого требовалось собрать и поднести к краю ловчей ямы достаточное количество метательных камней, за которыми должны были отправиться Лу и ещё два молодых охотника. Все остальные во главе с вожаком оставались охранять добычу от непрошеных гостей – хищников или чужаков из других человеческих стай.

Подходящие камни можно было найти у чёрной скалы, похожей на пещерного медведя. Камней у скалы лежало множество, но далеко не все из них годились для метания. Метательный камень должен быть не большим и не очень маленьким, не слишком гладким, но похожим на яйцо. Хороший метательный камень удобно держать в ладони, и при умелом броске такой камень мог нанести серьёзную рану крупному зверю или чужаку. Мелкого же зверька или птицу случалось умертвить одним броском, если охотнику удавалось попасть камнем в голову.

Лу не хуже других охотников знала, какие нужны камни, но вот что она не могла сейчас делать, так это носить камни к ловчей яме так же ловко, как получалось у её двух напарников, переносивших сразу по несколько камней, прижимая их двумя руками к животу, в то время как ей с трудом удавалось удерживать при ходьбе не больше двух камней, используя только одну свободную руку, ведь второй рукой она по-прежнему держала свою любимую белую шкуру.

От скалы, похожей на пещерного медведя, до ловчей ямы было довольно далеко. Заготовка метательных камней затягивалась, и Лу знала, что это вызовет гнев вожака. «Как быть? Как, – думала Лу, – освободить руку и не бросить шкуру? Вот если бы её как-нибудь закрепить на теле…»

Лу пробовала укладывать шкуру на плечи, на спину, даже на голову, но всякий раз при первых же шагах шкура сползала и падала на землю. В очередной своей попытке Лу обернула шкуру вокруг живота так, что пара ножек – передняя и задняя – сошлись вместе сбоку от пупка. Лу внимательно посмотрела на перехлестнувшиеся ножки, потом взялась за них, потянула, сделала ещё несколько движений, и в её пальцах получилось то, что потом стали называть узлом. Обе руки оказались свободны, а драгоценная шкура молодого белого барана больше не спадала на землю, удобно облегая тело Лу.

Так появилась (или могла появиться) набедренная повязка – первая одежда человечества.

Старая Цапля уже давно не вставала. Она лежала на медвежьей, уже изрядно потёртой шкуре в глубине пещеры. Нет, Цапля не была больна, нет, просто у неё не было сил подняться, а силы не могли не иссякнуть, ведь она не ела уже много-много дней. Конечно, всем её сродникам сейчас, зимой, было тоже голодно, и если бы не зерно пшеницы и ячменя, которое удалось по осени найти и заготовить впрок, всему роду тогда бы не выжить!

Зерно – еда неплохая. Надо только хорошенько его разжёвывать. Только для беззубой Цапли это было невозможно, и она, смирившись со своей участью, спокойно ожидала, когда тот, кто невидим, тот, кто сотворил небо, землю и всё живое, тот, кого называют, глядя на небо, «Он», остановит её дыхание. Но почему-то Он медлил с этим. Быть может, потому, что старую Цаплю было кому-то жаль?

Да, пожалуй, так оно и есть! Дочь её дочери – Белка – часто подходила к ней, садилась рядышком и молча смотрела глазами, полными слёз. Вот и снова Белка подсела к Цапле. Но что это – глаза на этот раз светлы и радостны. «Цапля, – сказала она, – я знаю, как тебе помочь, и не дам тебе умереть! Я буду для тебя жевать зерно, и ты переживёшь эту зиму».

И Белка тут же засыпала себе в рот пригоршню зерна и стала его жевать. Она жевала его долго, пока зерно не превратилось в нежный и сочный мякиш, который Белка выплюнула в ладонь Цапле и сказала: «Ешь!» Цапля слизнула мякиш с ладони, ещё немного пожевала его дёснами и проглотила. Точно так же Цапля съела ещё один мякиш, затем ещё, пока не почувствовала резь в животе. Она знала, что так бывает всегда после длительных голодовок, поэтому не испугалась этой боли, а лишь отвернула в сторону голову, слегка пожав руку Белке в знак благодарности.

Так Белка стала подкармливать мать своей матери нажёванными мякишами, и уже через некоторое время силы к умирающей Цапле стали возвращаться. Однажды Белка заметила, что Цапля очень внимательно смотрит ей в рот, когда она разжёвывала зерно. Белке стало любопытно, и она спросила: «Почему ты так пристально смотришь, как я жую?» «Я, кажется, придумала, как можно помочь всем беззубым, и ты, Белка, поможешь мне в этом! – ответила Цапля. – Слушай меня внимательно, – продолжала она, – сделай то, что я скажу. Пойди-ка к речке, к Быстрице. Ты же ведаешь, она ведь во всю зиму не замерзает, и сыщи там камень – их там много, а камень такой: немалый, да чтоб был с одной стороны ровный, а с противной чтоб был с ямкой, да принеси его сюда, в пещеру, а коли тяжёл окажется, позови кого-нибудь в помощь. Ступай!»