Сергей Ковалев - По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 2

К возвращению в Москву бунт стрельцов оказывается уже подавленным, а многие его зачинщики казнены. Но Пётр резко расширяет расследование, которое заканчивается многочисленными казнями. Лефорт мягко отказывается принять в них личное участие, сославшись на то, что на его родине это не принято [98] http://ruskline.ru/monitoring_smi/2006/02/21/franc_lefort_stranicy_istorii/. .

Во второй половине февраля 1699 года, покончив с казнями, царь убывает в Воронеж, а оставшийся в Москве Лефорт устраивает вскоре после этого вечерний приём для послов Дании и Бранденбурга. Погода стоит для этого времени года исключительно тёплая, и столы накрываются на открытом воздухе. Вино, как всегда, льётся рекой, разгоряченные гости танцуют. На следующий день у Лефорта резко повышается температура, и его начинает лихорадить. Становится ясно, что вчерашним вечером он простудился. Здоровье царского фаворита вообще в последнее время оставляет желать лучшего, так что болезнь быстро прогрессирует. Вскоре Лефорт начинает бредить, теряет сознание и 2 марта в два часа дня умирает [99] А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 145. . В возрасте всего сорока трёх лет.

Пётр срочно возвращается в Москву 8 марта и устраивает своему любимцу пышные похороны, во время которых, как утверждают некоторые историки, говорит в слезах: «Нет уже у меня более надёжного человека; этот один был мне верен: на кого могу я положиться впредь?» [100] Цит. по: op. cit., там же. . Опускают Лефорта в могилу под троекратный залп из 40 орудий.

Похоронили Лефорта в Немецкой слободе, но точное место его могилы на сегодняшний день неизвестно. В апреле 1702 г. его сын Анри писал своему дяде в Женеву: «Я ходил туда, где похоронен мой отец. Гроб его стоит в каменном склепе. Я приказал открыть гроб и видел отца: он сохранился так хорошо, как будто не лежал там и недели, а уже прошло три года…» [101] Цит. по: http://ruskline.ru/monitoring_smi/2006/02/21/franc_lefort_stranicy_istorii/. . Ряд источников, в том числе и статья Википедии о Введенском кладбище, утверждают, что его прах покоится на нём [102] См. Википедию, статью «Введенское кладбище». . Но историки и поныне спорят по этому поводу.

Таким был этот человек. Вы видите, что его главными положительными чертами была беззаветная преданность Петру, стремление выполнить любое его указание (что получалось у него далеко не всегда), а также весёлый нрав, беззлобность, острый ум и добродушие. Он не обладал значительными системными знаниями, в том числе и в военной области, не был талантливым военачальником или стратегом, не отличался большими государственными способностями, но зато любил людей и использовал свою близость к царю не для того, чтобы избавляться от конкурентов, а зачастую чтобы помочь своим соратникам, попавшим в беду. Он возбуждал в Петре добрые чувства и старался укротить злые.

А ещё Франц Лефорт был бескорыстен и не брал взяток (ну, или почти не брал, – ведь в те времена взятка была делом самим собой разумеющимся). Интересно и поучительно будет отметить, что все подарки, вручённые ему иностранцами во время Великого посольства, он добровольно сдал в царскую казну [103] http://ruskline.ru/monitoring_smi/2006/02/21/franc_lefort_stranicy_istorii/. .

Уже за одно это качество государственный человек в России достоин памятника и благодарности её граждан.

Именно этот человек реально продолжил «адмиральское» дело Лефорта. Но какими же разными оказались вклады этих людей в дело создания русского военно-морского флота! Женевец, хоть и стал первым адмиралом в истории нашей страны, по определению не мог оказать Петру I существенной помощи в этом эпохальном деле: он даже близко не обладал ни соответствующими знаниями, ни каким-либо опытом ни в области кораблестроения, ни в области судоходства. Крюйс же являлся бывалым моряком и прекрасно разбирался в премудростях создания боевых кораблей – а ведь это, как вы понимаете, не только доски пилить да гвозди забивать. В те времена для того, чтобы начать строить корабли, нужно было изменить экономику страны так же, как сегодня для строительства автомобиля: ведь чтобы его создать следует наладить соответствующее металлургическое производство, шинную промышленность, выпуск аккумуляторов, электроники, стекла, пластика и множества другой продукции. Вот и в XVII–XVIII веках без наличия громадного количества смежных отраслей экономики грозное боевое судно создать было нельзя. Конечно, можно было необходимые материалы привести из-за границы, но тогда такой флот попал бы в зависимость от настроения и желания иностранных поставщиков и их государств. А разве может военная мощь великой державы, построить которую стремился Пётр, реально зависеть от иностранцев? Конечно, нет! Такого не бывало раньше, нет сейчас и не будет в будущем. А ведь к тому моменту, когда царь начал создавать свой флот, в России для реализации его мечты не было ничего, кроме леса. Ни по́ртов (кроме северного и не очень удобного Архангельска), ни морских верфей (за исключением одной небольшой, опять же, в Архангельске [104] В.А. Красиков «Неизвестная война Петра Великого», СПб., издательский дом «Нева», 2005, стр. 110–111. ), ни кораблестроителей-инженеров, ни кораблестроителей-рабочих, ни матросов, ни капитанов, ни опыта плавания в открытом море. Ни-чего! Даже такой незаменимый в этом деле инструмент как пила был в нашей стране неизвестен и появился здесь вместе с приехавшими по зову Петра иностранными корабелами [105] Op. cit., стр. 111 и 464. . Но самое главное – у чисто сухопутной страны напрочь отсутствовало то, без чего ни одно дело сделать нельзя: ЗНАНИЯ. Взять их можно было, естественно, только за границей, в ведущих морских державах того времени: Англии, Голландии, Дании, Франции и Швеции, и Пётр начал активно вербовать к себе на службу иностранцев с тем, чтобы эти знания получить. И воистину жемчужиной среди них стал Корнелиус Крюйс – практический создатель русского военно-морского флота и его первой военно-морской базы, один из строителей и главных защитников Санкт-Петербурга и человек, заложивший основы отечественной промышленности военного кораблестроения. Его роль в рождении Азовского и особенно Балтийского флота настолько велика, что без большого преувеличения и тот, и другой могут быть названы именем Крюйса – их первого командующего. Конечно, над всеми тогда витал гений Петра I. Спорить с этим бессмысленно. Но вот что сказал о его верном помощнике Корнелиусе Крюйсе в 1825 году единственный российский биограф норвежца Василий Николаевич Берх [106] См. Википедию, статью «Берх, Василий Николаевич». : «Знаменитый муж сей, достойный по всей справедливости имени образователя российских флотов /…/» [107] В.Н. Берх «Жизнеописание российского адмирала К.И. Крюйса», СПб., типография Н. Греча, 1825, стр. 1. .