Айри (Аркадий) Раца / Airy Ratza - Жизнь прожить… | To live a life…

Так и доехали. Во дворе уже ждали и взрослые, и дети, так как все знали, когда приходит поезд. Как только бричка остановилась, все с радостью кинулись друг к другу. Мгновенно, с весёлым гомоном повытаскивали багаж.

Когда суета немного утихла, Ион подошёл, щедро рассчитался с Моше и остановил своего старшего сына, который в это время пробегал мимо:

– Димитрий, маме помоги, смотри за ней.

Парень кивнул и убежал. «Шустрый малый», – подумал Моше. Он пожал протянутую руку Иона, крепкую, как из морёного дуба. Ион же помолчал, думая о чём-то своём, и сказал:

– Я вижу, ты надёжный человек. Если нужна будет помощь или совет, могу я к вам обратиться, господин Ройзман?

– Всегда рад помочь хорошему человеку, господин Раца.

И они снова дружно рассмеялись, почувствовав, как что-то сблизило их в этот момент.

Когда Моше, развернув бричку, выезжал со двора, он увидел Иона, который, улыбаясь, помахал ему рукой.

Говорят, время лечит. Так, да не так. Василий принял брата с многочисленным семейством с большой радостью. Когда-то по молодости он проиграл в казино в Черновцах большую сумму денег. Отдавать было, естественно, нечем. Суд назначил ему последнюю дату выплаты – в противном случае заключение на немалый срок. Спас Василия старший брат Ион, заложив часть фермы. Постепенно, с годами, дела выправились, но Василий поступок брата запомнил навсегда и в этот раз был счастлив помочь ему.

Время шло, а Габриэла не поправлялась. Оберегаемая от физической нагрузки, она не могла пожаловаться на неудобства: им с Ионом отдали бо́льшую половину дома. Однако то, что после их красивого дома в Яссах приходилось жить квартирантами, угнетало Габриэлу. Как любой женщине, ей нужно было чувствовать себя хозяйкой. Но частые поездки в Черновцы по врачам результатов не давали. Болезнь не отступала. Деньги, вырученные за ферму, таяли, а вместе с ними таяла надежда стать хозяйкой в своём доме.

Однажды Габриэла решилась. После ужина, когда дети улеглись спать, она спросила Иона, сколько денег осталось в банке от суммы, вырученной за проданную ферму. Он удивился.

– Габриэла, ты знаешь, что из этих денег я потратил кое-что на покупку лошадей и фуры. Остальное предназначено только для твоего лечения.

– Знаю, дорогой. Но если ты меня всё ещё любишь, ты сделаешь то, о чём я попрошу.

– Я никогда не давал тебе повода усомниться в этом. Говори, что я могу сделать для тебя.

– Родной мой, выслушай меня и постарайся понять. Ты видишь, что наши поездки к врачам и последняя операция ничего не изменили. Я больше никогда и ни к каким специалистам не поеду. Не знаю, сколько ещё проживу, но то время, что мне осталось, хочу провести в своём дворе. Хочу спать в своей кровати, мыть свои тарелки и готовить еду в своих кастрюлях. Хочу, чтобы дети из школы приходили к себе домой и чтобы их друзья приходили к нам в гости.

– Габриэла, давай сначала добьёмся результатов в лечении. На будущей неделе профессор Штерн собирает консилиум по твоему вопросу. Всё складывается неплохо. Дети учатся, у меня много работы. Посмотри, как Василий с Катериной помогают нам. Ну потерпи ещё немного, прошу тебя.

– Нет. Обещаю тебе, это будет моя последняя просьба. Подбери для нас подходящее место – небольшой дом по нашим деньгам. Я не буду загружать себя тяжёлой работой. Дети станут помогать, да и ты часто будешь заезжать. Увидишь, так будет лучше. Ну пожалуйста, прошу тебя.

Она заплакала, тихо, сдерживая себя, и от этого горестного содрогания плеч, склонённой головы, полотенца, прижатого к лицу, невыносимая жалость стиснула сердце Иона. Он увидел вдруг, как она изменилась. Увидел, как много седины в её волосах, какими узкими стали её плечи, как заострились колени. На всём протяжении её болезни, то есть долгих шесть лет, он не видел, чтобы ей было так плохо, как в эту минуту.

Смахнув слёзы и откашлявшись, потому что от увиденного перехватило горло, он сказал как можно спокойней:

– Ложись спать, Габи, я уберу всё. А завтра мы с тобой поедем посмотреть пару домов на продажу. Я видел объявления. Мы ещё заживём как в прежние времена. Только не плачь.

Подняв лицо, она смотрела на него, не вытирая слёз, и столько благодарности и надежды было в этих красивых и усталых глазах, что он почувствовал, как горло опять сжало, словно обручем. Погладив Габриэлу по плечу, он вышел из комнаты.

«Надо пойти в чайную», – подумал Ион. Немного времени ушло, чтобы убрать со стола после ужина и пристроить мерина на ночлег. Когда Ион насыпа́л овёс (он всегда кормил мерина перед сном), в их спальне погас свет…