Николай Омелин - Разбойничья Слуда. Книга 2. Озеро

Она принялась тщательно соскребать всю эту рождественскую «благодать» огромным кухонным ножом, собирая падающую снежную крошку в стоящее тут же помойное ведро. Наконец, основная часть рамы была очищена, и Дарья сквозь промерзшее стекло увидела, как двое здоровенных мужиков тащат по двору ее соседа.

– Зинка, это не твоего ли благоверного под руки ведут! – прокричала она на всю квартиру, слезая со скрипучего обшарпанного табурета. – Опять, твой паразит, набрался. Наверное, при станционной пивной два дня пропадал с дружками своими. А ты всё переживаешь за него, – уже подойдя к двери в комнату Зотовых, проговорила Апраксина.

Спустя пару минут в дверь квартиры постучали. Предчувствие чего-то нехорошего не отпускало Зинаиду уже который день.

– Дарья, сходи, открой, – тихо проговорила она, выглядывая из своей комнаты.

Но этого не потребовалось. Дверь в квартиру оказалась не заперта, а потому после очередного удара кулаком, она распахнулась настежь.

– Эй, хозяева, – раздался с прихожей осипший мужской голос. – Принимайте жмурика.

Слова были произнесены как-то буднично и безучастно, будто растаскивать по домам покойников было для него делом обычным.

– Зинка, ну, ты… ты чего стоишь-то, – Дарья слегка дотронулась до соседки.

Она сразу поняла, что случилось, и уже была готова начать причитать.

– Кузьмича-то куда положить? – обратившись к Апраксиной, спросил тот же голос.

– Тут его пока на сундук привалите, – проговорила Дарья.

Мужики как-то неловко перевалили закоченевшее тело на стоявший в углу коридора сундук, и попятились к двери.

– Где… он был? – обращаясь к собиравшимся было уходить мужикам, тихо спросила Зинаида.

Ей показалось, что ее не услышали, и она срываясь на крик снова спросила:

– Нашли-то его где?

Второй, что был помоложе и покрепче, нахлобучивая на голову собачью шапку, спокойно, даже с некоторым безразличием к происходящему, проговорил:

– Да, где как не в сугробе. Рядом тут, у водокачки. Я-то знаю Петруху, вернее, знал Петра Кузьмича, – поправился он. – Частенько он в пивную к нам захаживал.

И стянув только что одетую шапку, немного помолчав, добавил:

– Мороз. Жмет нынче, не дай Бог! Видать домой пьяный шел, да и не дошел… А мы с Михеем пошли седни сена коням подать, а он как будто только и присел в сугробчик. Ну, тот, что Проня у парадного нарыл.

Сказав, он снова замолчал. Потом словно спохватившись, добавил:

– Вот такие дела нынче. Уж скоко народу сейгот померзло. Дедко сказывал, что не бывало такого морозу еще у нас. Видать крепко Бога прогневали, раз такое испытание нам послал.

Он повернулся, слегка подталкивая к выходу напарника.

– Пойдем мы что ли, – словно оправдываясь, проговорил уже Михеич и распахнул дверь.

Серафима плохо помнила, как хоронили отца. От тех событий в ее памяти лишь отчетливо остались причитания матери, да бородатое лицо какого-то мужика на кладбище, то и дело повторявшего: «Не дай Бог в такой мороз помереть – могилу не выкопать…». Мужчина стоял один у соседней могилы, склонив голову и время от времени смахивал замерзающие на ресницах слезы. Мороз в тот день, хотя немного и отступил, но всё одно было холодно. А потому в день похорон на кладбище, кроме их с матерью да соседки Дарьи из близких никого больше не было. Да и Фиму Зинаида поначалу брать не хотела. Но оставлять ее одну дома не решилась. Со смертью мужа появилось какое-то внутреннее беспокойство и боязнь за дочь. Она даже ночью несколько раз просыпалась и проверяла, спит ли рядом Серафима – её Фима, как она ее называла.

А уже на следующий день с самого утра мать отвела ее в соседний дом, где проживала ее давняя знакомая. Вчера, когда разошлись соседи с поминок, Раиса, как звали знакомую, предложила Зинаиде в качестве помощи приглядеть за Серафимой.

– У меня, ты знаешь, у самой дочка растет, – проговорила Раиса, обращаясь к Зотовой. – Вот вдвоем и будут мне помогать. Моя хоть и постарше будет, но ничего. Лизке, как и твоей сейчас, тоже восемь было, когда я ей первый раз в руки веретено дала. Петра твоего уж нет. Кто за Фимой твоей приглядит… А пригляд нужен. Одной не дело ей оставаться. Мала еще. Не хватало, чтоб и с ней чего случилось пока ты на фабрике.

Раиса сложила вымытую посуду в шкаф. Вытерла руки о подол фартука и подошла к сидевшей с отрешенным видом Зинаиде.

– Ну, ты чего, Зин? Мужика не вернуть, чего уж теперь? – она положила ей руку на плечо. – Ну, всё, всё. Помянули, посуду вымыли, и давай дальше жить будем.