Евгений Петропавловский - Чингис-хан, божий пёс

После таких слов Тэмуджин, не дожидаясь возражений, развернулся и зашагал вверх по горному склону.

Из травы при каждом его шаге испуганными фонтанчиками выстреливали зелёные и рыжие кузнечики. Лёгкие порывы ветра приносили издалека пряный запах полыни. А над головой мальчика беззаботно щебетали птицы, перепархивая с ветки на ветку. О, как в эти мгновения Тэмуджин завидовал вольным птицам, имеющим крылья для полёта!

***

Он продержался девять дней. А когда голод и жажда стали нестерпимыми, выбрался из своего укрытия.

Испытывая одновременно злость и бессилие, спустился Тэмуджин с горы Тергуне. И тотчас со всех сторон налетели тайджиуты – захлестнули шею мальчика крепким волосяным арканом, сбили с ног, протащили по земле, навалились и скрутили ему руки верёвками.

Множество сытых здоровенных мужчин. Отборные воины Таргутая. Они издавали торжествующие вопли и хохотали, отпуская Тэмуджину пинки и затрещины. А он, связанный, не мог ничем ответить обидчикам; лишь молча встряхивал головой да буравил куражившихся тайджиутов ненавидящим взглядом. Все его усилия в эти нескончаемые мгновения позора были сосредоточены на том, чтобы сдержать слёзы бессилия.

Размашистой рысью приблизился Таргутай Кирилтух. Осадил коня, однако не стал спешиваться: измерил Тэмуджина взглядом с ног до головы, несколько раз объехал вокруг него, и лишь после этого остановился возле своего малолетнего пленника.

– Наденьте ему кангу на шею, – распорядился, скривив губы в самодовольной усмешке. – И покрепче затяните, не жалейте злодея. Этот зверёк хоть и юн, да больно беспокоен и пролазист, как я погляжу. Хе-хе, добегался. Ишь как зыркает, так и ухватил бы меня зубами за ногу! Можешь не зыркать, волчонок, кончилась твоя вольная жизнь. Очень скоро ты проклянёшь тот день, когда на свет народился.

Пока на границе его улуса подрастал наследник Есугея, неспокойно чувствовал себя Таргутай. Но сегодня он торжествовал. Вечное Синее небо ниспослало ему удачу, и всё сладилось как нельзя лучше. Ведь теперь, когда Тэмуджин оказался в его руках, даже убивать мальчишку можно было не торопиться: уморить малолетнего невольника – дело времени.

Между тем подъезжали всё новые тайджиуты. Спешивались и подходили поближе, умножая толпу, которая окружала пленника. Это было сродни удачному завершению охоты, как тут не поглазеть на добычу, не покуражиться над обречённым. Воины качали головами, разглядывая Тэмуджина – одни с нескрываемым любопытством, другие с брезгливыми минами на лицах – и обменивались неторопливыми суждениями:

– Надо же дойти до такого злодеяния: убить родного брата.

– Не зря Таргутай изгнал его семью. По правде говоря, мне было жаль их, особенно малых детей, но теперь я понимаю, сколь правильно он поступил в своё время.

– Да уж. Рядом с таким зверёнышем никто не чувствовал бы себя в безопасности. Если он способен пролить родную кровь, то что же тогда говорить обо всех прочих? Не хотел бы я, чтоб мои дети росли в одном курене с этим отродьем!

– Видно, весь род Борджигинов порченый. Есугей был хорошим багатуром, но, похоже, чем-то прогневал духов, раз он доверился татарам и позволил себя отравить.

– Это верно. Его ум настолько ослаб, что он утратил осмотрительность. Вечное Небо вовремя забрало его, и Таргутай занял место хана по праву. Если б Есугей не прогневал духов, его жизнь продлилась бы, и Тэмуджин, повзрослев, получил бы власть после него. Каких бед он мог натворить во главе улуса, если уже теперь его сердце столь жестоко!

– Страшно даже представить, на что он способен.

– А ты и не сумеешь представить. Разве только если сам способен на то же самое.

– Вот уж никак не способен! Я чту родную кровь и духов предков, пусть будет мне свидетелем Великий Тэнгри!

– И я не способен. Жаль, что не все люди нынче таковы.

– Человек от человека отличается, как земля от неба. Чего-чего, а братоубийства давно не случалось в наших краях.

– А ведь на вид он совсем ещё ребёнок.

– Не всегда нужно верить глазам своим. Такой-то ребёнок снисхождения не заслуживает. Говорят же: маленькую дырку не залатаешь – большая дыра запросит есть.

– А мой дед о таких, как он, говорил: ещё не успел разжечь костёр, а уже хочет спалить всю степь.

– Что ж, больше он ничего дурного совершить не сумеет.

В подобном духе судачили турхауты Таргутая Кирилтуха, коротая время, пока мальчику прилаживали берёзовую кангу на шею. А поодаль тревожно кричал чибис, точно провидя невзгоды, ожидавшие пленника в скором будущем.