Михаил Крымов - Советская военная разведка в период «холодной войны»

Методика обучения иностранным языкам в Академии была специфичной: языковые группы небольшие, по 4—5 человек слушателей в каждой, основное внимание уделялось не изучению грамматики, а запоминанию слов, фраз, выражений, речевых оборотов и тому подобных штампов и идиом. Каждые три-четыре дня слушателям предлагался новый текст объемом на одну страничку на какую-то конкретную тему, к нему прилагались список слов и выражений, были сформулированы перечень вопросов по тексту, диалоги, другие упражнения. Помимо содержания учебника, слушателям предоставлялась возможность прослушать на занятиях аудиозапись текста и получить в фонотеке содержание урока на магнитной ленте, чтобы использовать ее для подготовки в домашних условиях. Ежедневно нужно было запоминать несколько десятков новых слов и выражений.

Николаю достался один из наиболее сложных в изучении – арабский язык. Занятия проводились ежедневно по 1—2 учебных часа. Суббота была учебным днем. Первые недели и месяцы учебы потребовали полной отдачи слушателей и концентрации внимания именно на этом предмете. Все для начинающих арабистов оказалось необычным: гортанная артикуляция звуков, 28 букв в алфавите, которые обозначают только согласные фонемы и пишутся вязью справа налево (т.е. наоборот), наличие всего трех гласных звуков (а, и, у), которые, как правило, не обозначаются на письме, а лишь угадываются при чтении и т. п. особенности. Несмотря на то, что преподаватели арабского языка в ВАСА были специалистами самого высокого уровня, первый семестр Кольчугин и значительная часть его товарищей-арабистов с трудом освоили на оценку «удовлетворительно». Иногда казалось, что сам Николай и приемная комиссия явно переоценили его способности к изучению иностранных языков и ему придется возвращаться в свою часть. Нескольким слушателям курса по причине неудовлетворительных результатов по иностранному языку на зимней сессии уже в феврале-месяце пришлось покинуть академию.

Со вторым иностранным языком Николаю повезло больше: ему дали возможность совершенствовать английский язык, который он изучал в суворовском и высшем военном училищах и по которому дважды успешно сдавал экзамены на квалификацию «военного переводчика». В отличие от арабского языка, занятия по английскому проводились лишь 2—3 раза в неделю и только по часу. Твердая отличная оценка по английскому и хорошая успеваемость по остальным предметам, а также доброжелательное отношение со стороны молодого талантливого преподавателя арабского языка, внимательного куратора группы из числа ветеранов военной разведки и начальника курса – бывшего военного атташе в Мексике, позволили офицеру выдержать эту, непривычную для него, нагрузку и поверить в свои силы в самые трудные первые месяцы учебы. Пришлось, конечно, посидеть с магнитофоном и учебником на кухне до 2 часов ночи, позаниматься по воскресеньям и праздничным дням. Уже на летней сессии Николай получил твердую удовлетворительную оценку по арабскому языку, остальные предметы сдал на хорошо и отлично.

Следующим важным барьером для будущих разведчиков стало освоение специальности – военной стратегической разведки (СВР). И, если на первом курсе больше времени отводилось на теорию предмета (лекции, учебные пособия), то со второго курса во главе угла стали практические занятия и учения. Это оказалось также непростым испытанием, поскольку большая часть товарищей Николая прибыла из дальних гарнизонов и флотов, им понадобилось время, чтобы элементарно ознакомиться с таким большим городом как Москва. Затем их научили подбирать места встреч, явок, тайников, проверяться на маршрутах на предмет выявления за собой слежки (наружного наблюдения), умело легендировать все свои действия и передвижения. Все детали этой специальной подготовки рассказать сложно, но на двух важных моментах или эпизодах можно остановиться.

Одной из наиболее трудных задач было установить и закрепить знакомство с сотрудником советского учреждения или предприятия, на которое было указано в учебном задании. Здесь нужно было продемонстрировать свои способности и навыки общения, умение располагать к себе людей, с их помощью изучить объект и его персонал. Кроме гражданской одежды, никаких документов прикрытия офицерам не давалось, даже паспортов тогда у офицеров не было, им по выпуску из училища выдавались лишь удостоверения личности Минобороны. Поэтому расчет делался на личное обаяние и, в какой-то степени, на уместную в данном случае наглость. Большинство слушателей с разной степенью успеха все же смогли «проникнуть на объект» и решить поставленную задачу, хотя были и неудачники, которым так и не удалось выполнить задание. Имели место и курьезные случаи при выполнении этого задания и на учениях, когда «разоблаченного» слушателя задерживали бдительные граждане, сотрудники милиции или КГБ.