Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря

– Нет, – отказался Арнау, выискивая взглядом птицу, с которой можно было передать привет матери.

– Почему ты не хочешь залезть на дерево? Тогда мы сможем увидеть много чего…

Но Арнау не слушал приятеля. Что он мог сказать Деве Марии? Что вообще говорят матерям? Жоанет ничего не говорил своей, он только слушал ее, отвечал на ее вопросы и кивал в ответ, но мог слышать ее голос и ощущать ее ласку, подумал Арнау.

– Может, все-таки залезем? – снова предложил малыш.

– Нет! – крикнул Арнау, стараясь стереть улыбку с губ Жоанета. – У тебя есть мать, которая тебя любит, и тебе не нужно подглядывать за матерями других!

– Но ведь у тебя ее нет, – ответил Жоанет. – Если мы залезем…

«Как я тебя люблю!» – эти слова часто говорили своей матери дети Гиамоны. «Птичка, скажи это моей маме, – мысленно умолял Арнау, увидев, как птица полетела ввысь. – Скажи ей, как я ее люблю».

– Ну что, давай? – настаивал Жоанет, уже держась одной рукой за нижние ветки.

– Нет. Не хочу.

Жоанет отошел от дерева и вопросительно посмотрел на своего товарища.

– У меня тоже есть мама, – сказал вдруг Арнау.

– Новая?

Арнау растерялся:

– Не знаю. Ее зовут Дева Мария.

– Дева Мария? А кто это?

– Она есть в некоторых храмах. Я знаю, что они, – продолжил он, показывая рукой на забор, – ходили в церковь, а меня не брали.

– Я знаю, где находится церковь, – сказал Жоанет и, увидев, как расширились глаза Арнау, добавил: – Если хочешь, я отведу тебя. В самую большую церковь в Барселоне!

Жоанет, как всегда, выбежал, не дожидаясь, когда ему ответят, но Арнау сразу бросился за ним и быстро догнал.

Они помчались в сторону улицы Бокерия, обошли еврейский квартал по улице Бисбе и оказались у собора.

– Ты думаешь, что здесь, внутри, есть Дева Мария? – спросил Арнау, недоверчиво глядя на малыша.

Затем он посмотрел на кучу лесов, возвышавшихся над незаконченными стенами, и проводил взглядом большой камень, который с трудом поднимали несколько работников, таща его через блок.

– Ну конечно же, – убежденно ответил ему Жоанет. – Это же церковь.

– Это не церковь! – услышали они за спиной чей-то голос.

Мальчики повернулись и увидели грубого на вид мужчину, который держал в руках молоток и долото.

– Это – собор, – заявил он, гордясь, что работает помощником скульптора. – Никогда не путайте его с церковью.

Арнау гневно посмотрел на Жоанета.

– А где церковь? – спросил Жоанет мужчину, когда тот уже отвернулся от них.

– Вон там, – ответил он, показывая долотом на ту же улицу, по которой они пришли сюда, – на площади Сант-Жауме.

Мальчики бегом вернулись на площадь Сант-Жауме, где обнаружили небольшое строение – не такое, как остальные, а с бесчисленными рельефными изображениями, высеченными на фронтоне двери, и маленькой парадной лестницей. Дети не стали медлить и поспешили зайти внутрь. Здесь было темно и прохладно, но, прежде чем глаза друзей привыкли к полумраку, чьи-то сильные руки схватили их за плечи и спустили с лестницы так, что оба упали на землю.

– Мне уже надоело говорить, чтобы вы не бегали по церкви Святого Жауме!

Арнау и Жоанет посмотрели друг на друга.

Церковь Святого Жауме!

Значит, это тоже не церковь Девы Марии. В глазах детей читалось явное разочарование.

Когда священник ушел, они поднялись. В тот же миг их окружили шестеро мальчишек, босоногих, в лохмотьях и таких же грязных, как Жоанет.

– У него очень скверный характер, – произнес один из них, кивнув в сторону церкви.

– Если хотите, мы можем сказать, как войти в церковь, чтобы никто вас не заметил, – вступил в разговор другой и добавил: – Но потом сами выпутывайтесь. Если вас поймают.

– Нет, мы туда не пойдем, – ответил Арнау. – Вы знаете, где есть другая церковь?

– Вас ни в какую не пустят, – заявил третий.

– А это уже наше дело, – дерзко произнес Жоанет.

– Слышишь, малявка! – засмеялся самый старший из всех, направляясь к Жоанету. Он был в два раза выше Жоанета, и Арнау не на шутку испугался за своего друга. – Все, что происходит на этой площади, – наше дело, понял? – сказал паренек, толкая малыша.

Жоанет уже изготовился было наброситься на своего обидчика, но в этот миг что-то происходящее на другом краю площади отвлекло внимание всей ватаги.

– Еврей! – крикнул один из оборванцев.

Вся компания тут же повернулась в сторону другого мальчика, на груди которого ярким пятном выделялся желтый кружок. Тот бросился наутек, как только заметил, что ему угрожает опасность. Маленький еврей сумел добежать до ворот своего квартала, и ватаге не удалось догнать его. Мальчишки остановились у входа ни с чем. Рядом с Арнау и Жоанетом остался только маленький худышка, еще меньше, чем Жоанет, в его глазах застыл страх, оттого что он сейчас собирался пойти наперекор главарю своей ватаги, но все же он произнес: