Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря

– Жоанет, – услышал Арнау ласковый голос, – сегодня ты пришел раньше, еще нет и полудня.

Жоанет молча кивнул.

– Что-нибудь случилось? – продолжала расспрашивать женщина.

Мальчику потребовалось несколько секунд, прежде чем он ответил. Втянув в себя воздух, он сказал:

– Я пришел с другом.

– Я рада, что у тебя есть друзья. Как его зовут?

– Арнау.

«Откуда он знает мое имя? А, ясно! Он же подсматривал за мной», – подумал Арнау.

– Он здесь?

– Да, мама.

– Привет, Арнау.

Арнау посмотрел в сторону окна. Жоанет повернулся к нему.

– Привет… сеньора, – пробормотал Арнау, не зная, что он должен сказать в ответ на голос, доносившийся из окна.

– Сколько тебе лет? – спросила его женщина.

– Восемь лет… сеньора.

– Ты на два года старше моего Жоанета, но я надеюсь, что вы подружитесь и навсегда сохраните вашу дружбу. В этом мире нет ничего лучше, чем добрый друг. Помните об этом всегда.

Голос утих. Рука матери продолжала поглаживать голову Жоанета, и Арнау наблюдал, как малыш, сидевший на деревянном ящике, прислонился к стене, свесил ноги и оставался без движения, наслаждаясь этой лаской.

– Идите поиграйте, – внезапно сказала женщина, убирая руку. – Прощай, Арнау. Присматривай за моим сыном, ты ведь старше его.

Арнау хотел было сказать «до свидания», но не смог произнести ни слова.

– До встречи, сынок, – снова послышался голос. – Придешь ко мне еще?

– Конечно, мама.

– Ну, идите.

Мальчики снова окунулись в шум улиц Барселоны и пошли куда глаза глядят. Арнау ждал, что Жоанет все ему объяснит, но тот молчал, и Арнау решился спросить:

– Почему твоя мама не выходит в сад?

– Ее заперли, – ответил ему Жоанет.

– Почему?

– Не знаю. – Мальчуган пожал плечами. – Знаю только, что она закрыта.

– А почему ты не войдешь к ней через окно?

– Понс мне запрещает это делать.

– Кто такой Понс?

– Понс – мой отец.

– А почему он тебе запрещает?

– Не знаю, – ответил Жоанет.

– Почему ты называешь его Понсом, а не отцом?

– Он мне не разрешает называть его отцом.

Арнау внезапно остановился и потянул Жоанета на себя так, чтобы тот повернулся к нему лицом.

– Я не знаю, почему Понс не хочет быть моим отцом, – тихо произнес малыш.

Они пошли дальше. Арнау задумался, пытаясь разобраться в этой путанице, а Жоанет, глядя на своего нового товарища, казалось, ожидал следующего вопроса.

– А как же твоя мать? – решился-таки спросить Арнау.

– Она всегда там закрыта, – ответил Жоанет, силясь изобразить на лице улыбку. – Однажды, когда Понс был за городом, я попытался залезть в окно, но она мне этого не позволила. Она сказала, что не хочет, чтобы я ее увидел.

– Чего ты улыбаешься? – нахмурившись, спросил Арнау.

Жоанет прошел еще несколько метров, прежде чем ответить.

– Она мне всегда говорит, что нужно улыбаться, – грустно произнес он.

Оставшуюся часть утра Арнау бродил по улицам Барселоны, следуя за грязным мальчуганом, который никогда не видел лица своей матери.

– Мать гладила его по голове через оконце, которое было в пристройке, – шептал Арнау своему отцу, когда они оба лежали на тюфяке. – Он никогда ее не видел. Отец ему этого не позволяет, да и она тоже.

Бернат ласково прижимал к себе сына, пока тот рассказывал о своем приключении с новым другом.

Храп работников и подмастерьев, спавших в том же помещении, время от времени нарушал молчание, воцарявшееся между ними.

Бернат задался вопросом: какое преступление совершила эта женщина, чтобы заслужить столь суровое наказание?

Понс, котельщик, сразу бы ответил ему: «Прелюбодеяние!»

Он рассказывал об этом уже десятки раз каждому, кто готов был его выслушать.

– Я застал ее на месте преступления с любовником, таким же юнцом, как и она. Они воспользовались тем, что я часами работаю в кузнице. Конечно, я пошел к викарию, чтобы потребовать справедливое возмездие, которое предусматривают наши законы.

Мускулистый котельщик взахлеб восхвалял закон, позволяющий справедливости торжествовать:

– Наши графы – мудрые люди, они знают о низости женщин! Только женщины благородного происхождения могут снять с себя обвинение в прелюбодеянии клятвой. Виновность же всех прочих, вроде моей Жоаны, доказывается в драке! Правый побеждает с Божьей помощью!

Те, кто присутствовал при драке, помнили, как Понс разорвал в клочья юного любовника Жоаны. Едва ли Бог мог встать между котельщиком, закаленным работой в кузнице, и хиленьким влюбленным юнцом. Так же не повезло и самой Жоане…