Ал. Алтаев - Впереди веков. Историческая повесть из жизни Леонардо да Винчи

И мама Альбиера пододвигает к мальчику несложное деревенское угощение – вкусную «джьюнкату» – свежий творожный сыр, горячие «оффелетти» – пирожки с тмином, – студень из свиной крови – «милльячи», и дает ему кубок, полный светлого легкого вина. Уплетая за обе щеки, мальчик рассказывает мачехе, как весело было на лужайке около Арно, и Альбиера с любопытством ребенка слушает товарищескую болтовню пасынка. Рот Леонардо набит дымящимися оффелетти, и женщины смеются, глядя на проголодавшегося ребенка.

– А я что-то нашла сегодня в саду, хитрец, – говорит лукаво синьора Альбиера. – Ишь ведь какой, и ничего не сказал мне. Погоди, я покажу отцу, и тогда…

– Ты не сделаешь этого, мама Альбиера! – вскрикивает мальчик, вскакивая как ужаленный. – Потому что это… Дай сюда, мама Альбиера!

Синьора Альбиера, высоко подняв над головой руки, держит в них глиняную статуэтку, которую он вылепил вчера в саду. Леонардо становится на цыпочки и силится вырвать у нее свое сокровище. И эти две фигуры, одна дразнящая, полная шаловливой грации, другая умоляющая, залитая лучами южного солнца, так и просятся на картину.

Альбиера устала первая.

– Ну, будет… На тебе, упрямец, так и быть: вон идет отец.

Синьор Винчи, плотный мужчина, в самом деле показался на дорожке сада. По его сосредоточенному лицу было видно, что он не расположен в эту минуту к шуткам.

– Это что такое, Альбиера? – спросил он, хмуря брови и внимательно разглядывая статуэтку Леонардо.

– Это моя работа, отец, – отвечал спокойно мальчик.

– А, да, да… – медленно, задумчиво проговорил синьор Пьеро. – Это, пожалуй, хорошо… Только вот… Когда ты кончишь свои хлопоты по хозяйству, Альбиера, зайди ко мне. И вас, дорогая матушка, я хотел бы попросить о том же. А ты, повеса, рисуй, лепи, пой, но только все в меру: плохо будет, если кроме этих забав у тебя ничего не будет больше в голове.

И довольно добродушно погрозив сыну пальцем, нотариус прошел в свой рабочий кабинет.

В доме Винчи царил невозмутимый мир. Идолом всех был маленький Леонардо, живой, способный ребенок, очаровывавший всех своими выдающимися способностями, красотой и приветливостью.

Для синьоры Альбиеры Леонардо был баловень, любимая игрушка, живая и ласковая. У нее не было своих детей. Но кто больше всех любил маленького Леонардо – это старая бабушка Лючия. Внук казался ей верхом совершенства. Она не видела в нем никаких недостатков и возлагала на него в будущем большие надежды.

Бывало, взгрустнется бабушке, а внук тут как тут: подойдет сзади и обнимет ее за шею своими теплыми, мягкими руками. И морщины на лице ее разглаживались, а взгляд больших строгих глаз делался мягким и ласковым.

Так и сегодня, пока Альбиера возилась с хозяйством, мальчик прикорнул около старушки и теребил ее за руку:

– Расскажи, бабушка Лючия, сказку!

И бабушка не сердилась, что он смял ее головную косынку; она улыбалась ему кротко и ласково и принималась рассказывать старую, знакомую, но всегда милую сказку:

«В некотором царстве жил-был добрый человек. Звали его Печьоне, – ровно звучал старческий голос. – И было у него пять сыновей, таких ледащих и нику да негодных, что бедный отец не знал, как с ними быть. Не захотел он их больше кормить и решил от них отвязаться. Вот он и говорит им:

– Сыны мои, видит Бог, что я вас люблю, но я уже стар и не могу много работать, а вы молоды и любите досыта покушать. Чем я вас стану кормить? Каждый за себя, а Господь за всех. Идите вы себе искать хозяев и научиться какому-нибудь мастерству, а возвращайтесь ко мне через год!

Ну, хорошо. Пошли эти сыновья, как приказал им отец, и вернулись к нему ровно через год. Стал отец спрашивать у каждого:

– Ты чему научился, Луччио? – спрашивает у старшего.

– Воровству, батюшка.

– А ты чему, Титилло?

– Корабли строить, батюшка.

– Ну, а ты чему, Ренцоне?

– Я, батюшка, научился так стрелять из лука, что попадаю в глаз петуху.

– А я, батюшка, – молвил Якуччио, – знаю траву, что может воскресить мертвых.

– Что же ты знаешь, Манекуччио? – спрашивает отец у самого младшего.

И молвил Манекуччио:

– Ничего я не умею, батюшка: ни воровать, ни корабли строить, ни стрелять, ни находить траву целебную; только одному я научился: понимать, как птицы небесные между собой разговаривают.

Вот и рассказала мне птичка Божья, что дикий человек утащил у царя Аутогверфо его единственную дочь и запер ее на утесистом острове, а царь кликнул клич: «Кто возвратит мне дочь, тому она в жены достанется…»