Дмитрий Кноблох - До сотворения мира. Студёная вода и Чёрный медведь

Волька достал из-под рубахи повешенный матушкой оберег и предъявил его для осмотра Листвяне. Листвяна взяла его в руки, не снимая с шеи, после чего со знанием дела сказала:

– Хороший оберег, добрый. К тебе с таким оберегом Чёрный медведь и на сто шагов не подойдёт.

Если честно, то считать Волька, как и большинство его родичей, не умел, но очень неплохо разбирался в том, где и как стояли мишени на стрельбище. А они стояли точно на двадцать шагов и на сорок шагов. Так что сто шагов, которые, в любом случае, были больше, чем двадцать и сорок, ему казались солидной дистанцией. А Листвяна между тем продолжала:

– Всё, не бойся, поступил ты, конечно, плохо. Пойди завтра к Доброхлебу, чтобы поучил тебя хворостиной. А сейчас всё, беги, не мешай работать, неслух, мне ещё горох разбирать треба. Всё, беги с глаз.

Но Волька и с места не думал сдвинуться, чем ещё раз удивил в этот день Листвяну.

– Что тебе ещё, непутёвый? Иди уже, говорю, оберег на шее есть, не добраться до тебя Медведю, покуда не потеряешь.

Но Волька, упрямо наклонив растрёпанную голову, насупившись, молчал, всем своим видом демонстрируя, что разговор не окончен, а, соответственно, и проблема никуда не делась. Но, в конце концов, видимо, приняв для себя некое решение, продолжил беседу.

– Да ну, баб Листвян, что я, маленький чтоли, не понимаю, что задумала? Сейчас я только с избы, ты тутже баб соберёшь, чтоб богов о помощи просить. А мужи как это услышат, сразу за рогатины схватятся.

Волька без спросу схватил со стола кувшин с квасом, залпом выпил и продолжил, то и дело поглядывая в окно:

– Я-то разумею Чёрного медведя, ух, хитрющая бестия, ящерово отродье, у, глазюки краснючи, страсть, огонь-река в них, чистая Смородина (в данном случае, огненная река – граница мира живых и мёртвых в славянской мифологии). Я точно говорю, сам не пойдёт, зашлёт какую зверюшку малую, белку или мышку-полёвку. Те незаметно оберег стащат с шеи, покуда я спать буду, а Чёрный медведь тут как тут, цапнет и в дебри сволочёт, прямо в ночь!

– Да сдался ты ему, оноха (разгильдяй) ты эдакий, – улыбнулась Листвяна.

– Сдался, баб, как есть сдался, говорю же, приметил он меня глазюками своими краснючими, все это видали, ох сволочёт…

Листвяна с тоской посмотрела сперва на рассыпанный на столе горох, потом за оконце, где впрямь начало смеркаться, после на жутко напуганного, но всячески пытающегося храбриться мальчугана. После чего, наморщив лоб, начала более детально обдумывать сложившуюся ситуацию. Как объяснить мальчишке, которому от роду шесть годков стукнуло, что ужасный мифический Чёрный медведь… Как бы это сказать помягче? Всего лишь плод воображения её бабки, которая давным-давно, когда сама Листвяна ещё была ребёнком, придумала сказку про этого самого Чёрного медведя, чтобы пугать девок, которые в лес на болото бегали к «болотной тётке» дурных мужей отваживать, чтобы та им дорогу замывала и в болото зазывала. А Листвяна лишь только немного переделала эту сказку, которую очень любили слушать в бабьей избе перед сном и девчата, и ребята. А так как в этом возрасте дети не просто верят в сказки, они ещё уверены, что иначе и быть не может, пробовать переубедить Волеслава в отсутствии Чёрного медведя занятие бестолковое. А, учитывая гонор мальца, запросто может так статься, чтоон, не поверив ей, сам в лес в ночь пойдёт. А в том лесу, помимо выдуманных Чёрных медведей, обитают и обыкновенные бурые, да и серые волки. Короче говоря, делать ночью ребенку в лесусовершенно нечего. А этого за ногу не привязать, сбежит, Волька непутёвый. Ситуация представлялась Листвяне сложной, но разрешимой.

Идею сказать правду о страшном звере, что поселился под корнями поваленных деревьев, отмела сразу. Ну как же может поверить малец, что его вместе с храброй ватагой до смерти могла напугать мать-кабаниха, что устроила себе лежанку в укромном месте, и, похоже, именно о в том месте, о котором говорил Волька. Сама она, правда, этой лежанки не видала, так как в лес не ходила, некогда ей было, делов и в селе полно. Но охотчие рассказывали, что у села в лесу поселилась здоровенная кабаниха с поросячьим выводком. Тогда ещё Листвяна для себя заметочку сделала, что, хвала Догоду (бог погоды у Славян), зима рано придёт. А это значит, что грибы и ягоды раньше нужно собирать. А по весне снега сойдут сразу, нужно быть готовым поля засевать хлебом. А иначе чего зря кабаниха-то из чащобы выползла. Раз вышла, значит воды в болотах много, коли так, корешки в лесу вкуснее, короче, верная примета.