М. Лютый - Истоки державности. Книга 2. Язва христианства

– Архиепископ Меца шлёт глубокие сожаления о безвременной кончине нашего императора и заверяет, что готов оказать необходимую помощь вдовствующей императрице и её юному сыну.

Юдифь вспыхнула, возмущённо вскинула голову, но сдержав себя, тихо произнесла:

– Я благодарна Его Высокопреосвященству, что он скрасил своим присутствием последние дни моего мужа. Об этом мне поведал мой дядя.

После этих слов граф Понтье церемониально склонил голову.

– Я очень благодарна за его желание помогать мне и моему сыну, но чем он может помочь против притязаний Лотаря? Он и при жизни мужа, недолюбливая нас, заключал меня и малолетнего Карла в монастыри, а теперь и подавно от него можно ждать чего угодно.

Граф Понтье шагнул в сторону Юдифи и с возмущением крикнул:

– Мы не позволим Лотарю опять заточить в монастырь тебя и Карла. Нужно собирать войско!

Аббат смиренно прикрыл глаза:

– Разве мы можем предвидеть то, что подвластно только промыслу Бога? Только неустанно молясь и призывая Всевышнего к снисхождению, можно облегчить свои страдания. Вряд ли можно избежать того, что начертано свыше. Но предопределено ли Божьим провидением то, что собирается делать Лотарь? Это никому не известно. Поэтому нужно делать то, что подсказывает здравый смысл. Его Высокопреосвященство предлагает написать от имени императрицы письмо Лотарю и напомнить ему, что он должен исполнять условия договора, заключённого в Вормсе между ним и его отцом. По этому договору Карлу должна принадлежать Нейстрия, Аквитания, Септимания, Испанская марка и Бургундия, не так ли? Я думаю, что с этим письмом нужно послать графа, – аббат внимательно посмотрел на дядю императрицы, – и пусть он потребует, чтобы Лотарь подтвердил условия его выполнения.

Юдифь задумчиво начала прохаживаться по комнате, а затем, поразмыслив, вздохнула:

– Хорошо, я напишу Лютарю. Это только отчасти отдалит наше с ним противостояние. Граф, только не надо у него ничего требовать, но не нужно и унижаться. Просто нужно узнать его отношение к этим договорённостям, а за это время нам придётся собирать воинов, – она нахмурилась и, смотря прямо перед собой, добавила: – Наши земли ещё нужно уметь защитить.

Аббат прикрыл веки, скрывая восхищение от ума Юдифи.

Через неделю Лотарь, прочитав послание мачехи, презрительно скривился и бросил письмо под ноги графа Понтье:

– Отец умер, а договаривался я с ним. Кто вместо него будет выполнять условия договора?

Граф Понтье промолчал.

– То-то же… Вот и выходит, что договор утратил силу, и Карл уже владеть теми землями, что выделил ему отец, не может. А обладает он таким куском, что запросто можно подавиться. Хватит! Этот жирный кусок я забираю. Я ему оставлю Септиманию, Испанскую марку и, пожалуй, пусть забирает юг Аквитании. Ни на Нейстрию, ни на Бургундию он претендовать не вправе. А может вместо этих земель я дам ему одну Фрисландию. Не знаю, мне нужно подумать.

– Обглоданную норманнами Фрисландию?.. – не удержался граф.

– Вот именно… И ещё… Карл должен распрощаться с титулом короля.

Лотарь наслаждался. Он, смотря на подавленное, как ему казалось, состояние графа, мстил за все прошлые обиды, за неудовлетворённое в прошлом желание править, за любовь отца к младшему сыну в ущерб остальным. Граф Понтье смотрел на претендента на императорский трон холодными глазами и понимал, что Лотарь специально провоцирует, ставя Карлу такие условия, которые ему неприемлемы, а также он понимал, что в ближайшее время войны не избежать.

* * *

Поздним вечером в постоялый двор недалеко от Реймса решительно вошёл высокий широкоплечий человек. За ним, позвякивая оружием, протиснулись его шестеро спутников. Человек с надменным видом оглядел помещение с сидящими в сумраке силуэтами людей и властно крикнул:

– Хозяин!

Из темноты дома со свечой в руке появился невысокий пухленький человек:

– Чего изволите?

Вошедший снял шляпу, присел на близстоящий стол, бросив её перед собой, и тоном, не терпящим возражений и скорее выглядевшим как приказ, чем просьбу, произнёс, смотря прямо перед собой:

– Мне и моим спутникам принеси по бутылке вина, мясо, хлеба и ещё, что у тебя есть. Пока мы будем трапезничать, приготовь комнаты, где мы могли бы переночевать! Мне – отдельную, а также расседлай и накорми лошадей и принеси, в конце-то концов, побольше свечей! Я не привык принимать пищу в темноте.

После распоряжения гость бросил на стол горсть золотых монет. Его спутники с шумом начали рассаживаться за соседний стол. У хозяина, увидевшего блеск монет и не ожидавшего такой щедрости, вытянулось одутловатое лицо: