Екатерина Дроздова - Богоявленское. Том 2. Смута

И ответ к Ксюше пришёл сам собой. Такой простой и ясный. Это страх. Страх перед возможностью потерять друг друга не по своей воле. Страх, что эта война разлучит их навсегда, не спросив на то ни чьего разрешения.

– Чего так тихо у молодых барышень?

– Злата! – воскликнула Натали, обрадовавшись гостье.

– А я нынче видела сон, – сказала Злата. – Кубыть маменьки ваши и Вера уехали в Воронеж и дома вы совсем одни.

– В руку! – засмеялась Натали.

– Никакого волшебства, милая, это папа должно быть уже приехал к Митрофану Спиридоновичу и обо всём поведал, – улыбнулась Ксюша.

И Злата с Натали озорно засмеялись в ответ.

– Ах, как же я всё-таки доверчива, – и ещё детское, светлое личико Натали, покрылось румянцем смущения.

– Это плохо, душенька, – с некоторой грустью ответила Злата. – Моя сестра Глаша тоже была доверчива, и больно поплатилась за то.

– А у нас есть новость, – Натали разорвала повисшую над ними тишину, наполненную не самыми приятными для семей Сенявиных и Мищенко воспоминаниями. – Ксюша получила письмо от Алексея Валерьевича и представь себе Ставку Верховного Главнокомандующего, которую он охраняет нынче с остальными конногвардейцами, посетил сам Император. Он похвалил Алексея Валерьевича за ценные сведения, которые тот добыл в разведке, и наградил Георгиевской медалью за храбрость!

– И молчишь, – покачала головой Злата, глядя на Ксюшу. – Эх, ты!

– Однако отчего ты так редко приходишь к нам, Злата? – перевела тему разговора Ксюша. – Мы здесь так скучаем в одиночестве, словно в ссылке.

– А мне вот теперь скучать не приходиться. Я с нонешнего дня попросилась в помощницы к Фаруху. В селе уж появились первые раненые, и Полина согласилась учить меня делать повязки, накладывать жгут, останавливать кровотечение. А ещё я читаю односельчанам письма с фронта, и помогаю на них отвечать. Ведь мало кто, в нашем Богоявленском грамоте обучен.

Говоря эти слова, глаза Златы горели такой энергией, решительностью, девичьим задором и смелостью, что Натали воскликнула, вскочив с места:

– Ах, Злата, какая же ты умница! Как это правильно! И как же я сама не догадалась? Но, как ты полагаешь, Фарух с Полиной возьмут и меня в помощницы?

– Должно быть возьмут.

– Как это здорово! – всё не унималась Натали. – Теперь каждый человек, в такой беде, может быть полезен. И мы – женщины, так же можем внести свою лепту в борьбу с врагом. Воображаю, как будет гордиться мной папа, когда узнает о моём решении. Я сегодня же напишу ему об этом. А, как ты полагаешь, Ксюша?

Но Ксюша лишь равнодушно пожала плечами. Она не разделила энтузиазма своих подруг, а Злата и Натали окунулись в свою миссию с головой. По утрам они учились у Фаруха и Полины секретам врачевания, а вечерами читали приходившим к ним богоявленцам письма от фронтовиков, переживая вместе с ними, когда со слезами, а когда и со смехом всю реальность фронтовой жизни. И им казалось, что так они становились немного ближе и к своим родным, сражающимся за отечество и славянство на этой войне.

Так, за работой, эти барышни даже научились растапливать печь для отапливания смотровой, не жаловались, когда приходилось носить тяжелые ведра с водой.

– Бог в помощь, барышни! – сказал Игнатов, застав их за этим занятием.

– Бог то Бог, да и сам бы помог, – как всегда смело, ответила Злата.

– С нашим удовольствием, – подхватив тяжёлые ведра у девушек, ответил он.

Игнатов увидел, как Натали неуклюже несла своё ведро, перехватывая с руки на руку, стукая им по ногам, и пожалел её.

Странное чувство сладкой тревоги охватило Натали при появлении Игоря. Неожиданно для себя, она поняла, что рада видеть его. Рада видеть этого чужого для себя человека.

Теперь, каждый вечер, Натали с нетерпением ждала нового дня, чтобы снова прийти к Фаруху и хотя бы издалека, но увидеть его. А если ей не удавалось встретиться с Игорем, Натали начинала скучать и грустить вместе с этими начавшимися осенними дождями и опадающими разноцветными листьями.

В один из таких дней, Натали сидела за столом у открытого окна, обрабатывая спиртовым раствором инструменты Фаруха и напевала либретто из Половецкой пляски, когда с улицы к окну подошёл Игорь. Облокотившись на подоконник, он протянул Натали маленькую кисточку рябины и сказал:

– Красиво вы поёте!

– Это из оперы «Князь Игорь», – застенчиво ответила Натали.

– Даже так? – улыбнулся Игорь. – Символично. А сегодня дождь с самого утра, как вы любите.