Юрий Швец - Меч Перуна. Том 5

Междамир тотчас отреагировал на эти слова:

– Смерть тела Аса не является смертью его Дела и Духа. Эта Двоичность тут же воплощается в Троичности материи и Ас обретает НОВое тело. Нужно подождать только взросления. А до этого… мой Дух будет присутствовать в оставленных при Деле единомышленниках. В вас, Величко! То есть, в таких как ты и Гостомысл. Подобным образом я уже умирал много раз. А если не станет вас? Что тогда?

Величко не нашёлся с ответом.

Междамир улыбнулся и похлопал могучего витязя по плечу.

– Ты принадлежишь сословию Воителей РОДа. Воителю не след погибать прежде несовершённого предназначения, если есть возможность избежать гибели. А уж пренебрегать осторожностью, уповая на силу, мощь и отвагу – ПРЕступно. КЪНЪ следит за этим строго. Мера может прийти в битве с ворогом – это предписано в Къну, но погибель от глупого поступка, который сам же и совершил (пример Годослава) – в Къне не прописан. Тем более, ты Старшина Ордена Свентовита-БелоБога – кто поведёт его витязей в бой в предстоящей битве? Ты обучался искусству Воителя несколько десятков лет. Ты принадлежишь РОДу Великого витязя Карислава. Это легенда. Так береги… и себя, и легенду. Твой отец – Высший Жрец Храма Свентовита. Его внук, твой сын – один из твоих и моих ближайших подручных помощников. Я думаю, он имеет незаурядную одарённость. Я чувствую это. Чувствую силу твоего сына, но не хочу преждевременно обращать на неё внимания, дабы не разбудить болото Эго молодого витязя. Но прошу тебя Старшина, ещё раз – береги себя и всех тех, кто нам особенно дорог в нашем Деле. Не время умирать. Оно, время ухода, ещё не пришло.

Старшина Ордена Свентовита или по-другому Ордена Света БелоБога, задумался… и помедлил с ответом. Потом отреагировал:

– Ну… я не сую голову в кипяток событийности, Мудрый Вещий. С данами мне приходится видеться часто… по роду службы. В основном это… обмен пленными и ранеными, коих взяли ранее в различных стычках. Даны ведь множество раз совершали набеги на окрестности града ВОЛина и на сам Волин, который расположен вблизи побережья, восточнее Арконы. Они хитры, сначала уплывут к ляхам… а потом ударят от них… по нам. Но… Вещий своими устами изрёк мудрость – они действительно стали разбойниками! И теперь им уже нет разницы нападать на христианские земли… или на наши границы. Рюрик с братьями занимается правильным делом – данов и фризов надо загнать в свои норы. Чтобы помнили, чьё это изначально море!.. А возомнивших, что это море их – на дно! Хотят его пересечь в восточное направление— пусть спрашивают нашего разрешения. Без нашего разрешения они могут плавать только на запад, со своих же западных пристаней. Что они и делают, ибо франкская Бретань и сакская Британия манят их для разбойных набегов. Возле Волина они часто бросают своих раненых, и понимая что их надо выручать, сгоняют на дракары всех попавшихся людей из близлежащих Весей, дабы потом их обменять на своих. Это вошло уже в их привычку. К тому же… этим они как бы обезопасят себя на обратной дороге от встречи с Рюриком, его братьями и их варягами, а также ранами (руянами) – ибо они пропускает такие дракары, дабы не навредить своим полонённым РОДовичам.

Междамир покачал головой и заметил:

– Обмен пленными могут осуществлять и твои помощники, Величко. Кто заменит тебя вследствие такого случая, как с Готславом-Годославом?

Старшина Величко хотел возразить на это, но Вещий остановил его словами:

– Знаю, что ты хочешь сказать мне – у тебя большой авторитет среди их ярлов и Вождей. Я знаю это. Но не забывай о вероломстве тех, кто уже потерял связь с Совестью. Их слова ненадёжны, и я сам видел то самое алчное раздумье в их глазах, когда беседовал с некоторыми из них – стоит ли меня взять в плен для выкупа. В последний момент их останавливал лишь собственный страх… Этот страх… я прочёл и в их холодных мыслях. Их слова уже утратили РОДовую твёрдость, а вероломство стало чертой характера. Корвеги (здесь имеются ввиду норвежцы, так их зовут на самом деле) пока чище всех. Среди свеев тоже есть чистые ярлы – я надеюсь увидеть их сегодня. Но вот даны… Даны совсем не внушают мне какого-либо доверия. Они уже превратились в… изгоев. И только поэтому посланцы Ансгара, так вольготно чувствуют себя у данов. Многие рода норманнов наши союзники в борьбе с той общностью инородцев, кои провозгласили себя Святым Престолом. А сам Святой Престол пользуются давним правилом ЧерноБога – разобщать всех. Разобщают, чтобы потом превратить в рабов. Только тот (имеется ввиду ЧерноБОг), совершал это… в Космических масштабах, а эти на земном плане. Я заметил, разобщённость меж бодричами и велетами-лютичами возрастает. Всё это… посЛАБление ВОЛи. Ведь именно эту реку и назвали Лабой – ОС-ЛАБляющей осторожность Богов. Внушающую излишнею самоуверенность, самопреувелечение, тщеславность помыслов. Но Рода… живущие на ней забыли это и первыми это посЛАБление ощутили ПоЛАБские сербы, кои стали заигрывать с южными соседями-изгоями. Теперь, сербы уже почти все в ярме христианства. Они хотели защиты империи Карла Короткого, прозванного Великим и стали рабами Креста. Теперь, их конязи (кънязи) уже князи-изгои, и даже воюют со своими северными РОДовичами. Но… вскоре полабских лужицких сербов не будет – они растворятся в племенах тех, кого сегодня называют немцами. В чём сила религии Креста? Она собирает народы в одну массу. В одну точку – точку Перепутья голого ума. И с неё, с этой самой точки, могут вести оглуплённое стадо в любую сторону… но только не вверх. Туда они идти не могут. Но их задача (задача основателей религии Креста) увести основную массу вниз… за собой. Вверх же поднимаются, даже в Къну, только по одному, а не скопом. Мы же… разобщаемся под действием этой эпохи Мары-Лисы. С этим надо что-то делать. Иначе, предатели типа Дражко, вновь появятся в наших рядах * (Дражко – первый конязь (кънязь) Бодричей, который решил принять христианство в ставке Карла, сына Пипина Короткого. Он принял его, подписав с тем некий договор, и прибыв на РОДину, правда, тут же забыл об этом, решив что политика требовала этого шага – на самом деле это было первое предательство сословия Воителей Къну и пятно это легло тяжким клеймом на все последующие события в жизни самого Дражко, его детей и всей Полабии. КЪНЪ отметил эти действия как отступничество изгоя и его изгойского РОДа. Авт.) *.