Вальтер Скотт - Опасный замок (сборник)

– Бог свидетель, что я действовал так, как считал лучше… И я надеюсь, что еще не все потеряно. Пойдем, племянник, к этим господам, и я надеюсь вернуться с благоприятными вестями.

– Я постараюсь удовлетворить их, Редгонтлет, – сказал Карл Эдуард. – Ступив на британскую землю, было бы грустно оставить ее, не сделав даже попытки. Но то, чего они требуют, было бы унижением, и мне невозможно согласиться.

Редгонтлет вышел с племянником, невольным свидетелем всех этих сцен.

Им попался навстречу Крекенторн.

– А я вас искал, – сказал он, – спросить позволения посадить всех этих господ в одну комнату.

– Каких господ? – спросил Редгонтлет нетерпеливо.

– Всех арестантов, которых вы поручили Кристелю Никсону. Какой-то нищий, квакер и адвокат.

– Делай с ними, что хочешь, только бы ты не выпустил их, чтоб они не подняли тревоги.

– Квакер и адвокат! – сказал Дарси. – Вероятно, это Файрфорд и Геддс. Дядя, вы позволите мне попросить…

– Племянник! Не время теперь ничего просить у меня. Через час ты будешь сам располагать их судьбой. Никто не имеет против них дурного намерения.

И он повел племянника в комнату совещаний.

Между тем Крекенторн, пользуясь позволением, которое дал ему в рассеянии Редгонтлет, поторопился перевести всех пленников в комнату Лилии и запер их на замок, уверив, что они скоро будут свободны. Можно представить себе подобное столкновение. К счастью, Пибль не узнал Файрфорда, который стоял к нему спиной, и, кроме того, он недосказал еще квакеру историю своего процесса.

При входе группы посетителей Лилия не успела надеть маску, так что Аллан немедленно увидел знакомые черты и, подойдя к девушке, напомнил ей об их знакомстве.

Лилия покраснела.

– Вы меня видели в таком странном положении, мистер Файрфорд, – сказала она тихо, – что поступок мой мог бы показаться очень необычным, если бы он не оправдывался нежным сердечным чувством.

– Участие, принимаемое мной в моем друге Дарси, – отвечал Файрфорд, отступая на шаг назад, – дает мне двойное право предложить мои услуги…

Аллан остановился.

– Его сестре, вы хотите сказать.

– Сестре! – повторил Файрфорд с изумлением, – может быть, сестре по сердцу?

– Его родной сестре, и мне приятно сообщить эту новость его лучшему другу.

– Непостижимо! Где же Дарси?

– В этом же доме, под опекой своего дяди, которого вы, кажется, видели в Эдинбурге под именем Герриса Берренсворка.

– Мне необходимо видеть Дарси, – сказал Файрфорд, – и видеть сию минуту.

– Вы забываете, что вы арестант…

– Ах, в самом деле! Но арест мой не может долго продолжаться – предлог его слишком смешон.

– Увы, судьба наша, по крайней мере, моего брата и моя, зависит от решения, какое будет принято не более чем через час. Что касается вас, я уверена, вам нечего бояться временного ареста. Мой дядя ни жесток, ни несправедлив, хотя мало людей, которые простирали бы такое рвение к делу…

– К делу Претендента.

– Бога ради, тише! – шепнула Лилия, невольно протягивая к нему руку, словно желая зажать ему рот. – Вы не знаете, вы не можете знать, в каком мы теперь ужасном положении, и я боюсь, как бы и вы не разделили его за дружбу с братом.

– Правда, – сказал Файрфорд, – что я в точности не знаю, в каком мы находимся положении; но какие бы опасности ни встретились, я не боюсь их, чтобы защитить моего друга и, – прибавил он с некоторой робостью, – сестру моего друга.

И он отвел Лилию в амбразуру дальнего окна и шепнул ей, что их непременно потревожит старый безумец, если узнает его, сдвинул два стула и повесил на их спинки амазонку, брошенную Дарси. Таким образом, получился род ширмы, и молодые люди могли беседовать в уединении.

Общее несчастье обыкновенно сближает, и через несколько минут Аллан и Лилия разговаривали уже как старые знакомые. Они начали придумывать разные средства к побегу.

Перебрав несколько планов, один несбыточнее другого, они решили выждать возможности войти в сношения с Дарси и, воспользовавшись удобной минутой, убежать все троим вместе. Файрфорд таял от наслаждения беседовать с Зеленой Мантильей, как вдруг кто-то ударил его по плечу и у него над ухом раздался голос Пибля:

– А, молодой человек, я наконец поймал вас. Вы стали адвокатом-консультантом, и клиентами являются у вас косынки и юбки!

Аллану было чрезвычайно трудно удержаться от какой-нибудь резкой выходки, но он овладел собой.

– Ну, молодой человек, я вижу, что вы стыдитесь своего поведения, и это неудивительно. Оставьте эту собеседницу, – продолжал Пибль. – Вам нужно не такое общество. Возвращайтесь к своему бедному отцу, я буду заботиться о вас в дороге, и черт вас побери, если вы скажете хоть одно слово о чем-нибудь другом, кроме знаменитого дела Питера Пибля против Плэнстона.