Сергей Евсеев - I Италийский легион. Книга 1

Кроме того, любой торговец был носителем всевозможных слухов и самой разнообразной информации, среди которой возможно отыскать и важную, если сумеешь отбросить наносную шелуху, в которую облечена любая мелочь, дабы придать ей товарный вид и продать подороже.

Приобретая товар, можно заслужить некоторое расположение, и тогда за стаканчиком сладко-терпкого вина и кусочком пахуче-душистого сыра, привезенного, если верить торговцу, из самой Кампании, чтобы тебя побаловать, можно услышать не только о далеких землях и удивительных событиях прошлого и настоящего, но и узнать, что произойдет здесь, под самым твоим носом, в ближайшем будущем.

Где еще встретит солдат ласковое и приветливое лицо, как не в торговом ряду, где ему всегда рады, выдавая перебродившие винные остатки за настоящее фалернское, которого уже осталась, конечно же, последняя амфора. Нередко можно отыскать и житейские мелочи: ремешки из кожи, иголки, хорошую бритву, отсутствие которой в солдатском мешке непременно взыщется дотошным центурионом, теплые нашейные платки, шерстяные носки и прочие мелочи. Самый ненужный и залежалый товар со всех городов империи возможно встретить близ военных лагерей, какими бы маленькими они ни были. Для более грамотных солдат, еще не потерявших интерес к другой, не военной жизни, отыщутся свитки, описывающие исторические события или инженерные новинки. Для тех, кто жаждет усладить возбужденную плоть, найдутся и таковые. Торговцы знают, что именно в удаленных уголках меняются ценности и приоритеты, и потому не стесняются называть цену, за которую в городах их спины приняли бы плату из хлестких ударов плетьми и палками.

К гражданским делам Скатола отнес ненавистное ему общение с представителями торговли. Их обозы стекались под стены лагеря. Выбрав место для расстановки рядов, центурион произнес речь, в которой не скрывал своего отношения к слушавшим его. В речи кратко объявил всем небольшой свод правил, регулирующий жизнь поселения в целом.

Марк считал любых торговцев лишаями на стенах лагеря, вносящими суету и тлетворно влияющими на военную дисциплину, но был не в силах повлиять на их появление, так как часть денег от прибыли оседала в карманах сенаторов и всадников. Торговцы, как назойливые мухи, осаждали все, что несло хоть малейший доход. Ответом на речь центуриона были понимающие взгляды, заискивающие заверения, предложения разжиться чем-либо полезным в качестве подарка, льстивые речи, жеманные гримасы и услужливые спины.

Презрительно осмотревшись, центурион напомнил, что является здесь единственной решающей и вершащей суд силой, органом власти, отвечающим за человеческие судьбы.

Убедившись, что речь его достигла до самых слабых умов, поспешил удалиться и скрылся за воротами лагеря.

…Утром следующего дня, после всеобщего построения когорты и решения рутинных, повседневных вопросов, которые неминуемо возникают в местах скопления большого количества людей, Скатола заглянул к Муллею выяснить, какие бумаги нуждаются во внимании, а с чем можно обождать.

Муллей ткнул пальцем.

– Это от Оппия Сабина, – палец описал дугу и ткнулся в десяток свитков на другом краю стола, – а это необходимо подписать.

Центурион машинально проводил руку писаря взглядом, отметив появление на пальце перстня с большим красным камнем. Сломав печать со знаком легата, быстро пробежал глазом свиток и тяжело вздохнул.

Муллей оторвался от своей чернильницы.

– Что-нибудь важное?

– Ага, инструкция, как, обделавшись, не замараться. Отметь «прочитано» и выбрось в нужник. С остальным разберусь позднее.

Выйдя из палатки, он столкнулся со Статием, который шел к нему обсудить новости и слухи, которыми его щедро снабдили в лагере легиона.

– Пойдем, Статий, посмотрим, чем заняты наши инженеры, поговорим по дороге. Ну, что там нового из Рима? Ты разговаривал с Оппием Сабином?

– Нет, только с трибуном Кассием Петреем. Мне было поручено передать все приказы и инструкции. Я их отгрузил на стол Муллею, и, судя по твоему лицу, ты уже с ними ознакомился.

Скатола сморщился и махнул рукой.

– Что говорят о победе над хаттами и триумфе Домициана?

– Домициан увел с собой в Рим только пару когорт, собранных со всех рейнских легионов, тех, кто выходит на пенсию, да отпускников. Заодно и сэкономил, не надо платить подорожную каждому в отдельности. Всем остальным заплатили тем, что награбили в землях хаттов. Ни единого человека из нашего легиона на празднества в Рим не приглашали, ха-ха-ха. Победоносную армию на священной дороге изображает преторианская гвардия, а не те, кто безвылазно торчал на Рейне и Дунае. Говорят, что цель похода против хаттов состояла в том, чтобы подавить опасное брожение, возникшее в легионах в связи со сменой правителя.