Владимир Куницын - Личный враг князя Данилова

Дорога пустынна, из кустов не видно следов вчерашней скоротечной схватки. Ну разве что горелое пятно, перечеркнутое следами танковых гусениц. Ни искореженных мотоциклов, ни, тем более, трупов, – немцы убрали все еще вечером.

– Пойду я, господа офицеры, посмотрю поближе, – Лемешев выговорил «господа» значительно легче. «Не привыкнуть бы!» – мелькнула слегка рассмешившая мысль.

– А почему вы решили, что идти вам? – Данилов задал вопрос скорее механически.

– Ну кто-то должен посмотреть, может что осталось? Боюсь, после восхода солнца это будет сделать труднее.

– Понятно, но почему именно вы, а не я или Данилов? – вмешался Каранелли.

– Ну… Младший по званию.

Лемешев замолчал. Вдруг он понял, что его предложение может быть оценено по-другому.

– Если вы думаете, господин дивизионный генерал, что я собираюсь сбежать, то ошибаетесь. Проще было уйти ночью. Лесом до Днепра и вплавь на другой берег, к своим. Но слишком много причин, мешающих это сделать. Включая некоторые обязательства перед вами, моими спасителями.

Конечно, называть основную Олег не торопился. Вернуться через сутки, без документов, без оружия. Майор НКВД хорошо понимал, что ждет его.

Каранелли вытащил наган.

– Николай, сколько у тебя патронов?

– Три.

– Дай один.

Француз вставил патрон в наган и протянул его рукояткой вперед.

– Осторожней, майор Лемешев.

Около того места, где горели мотоциклы, немного в стороне, присыпанный землей, нашелся искореженный шмайссер, чуть дальше валялась обгоревшая металлическая коробка медицинской аптечки. Все.

Майор уже собрался вернуться, как взгляд зацепился за предмет на обочине. Подойдя ближе, он разглядел зарывшийся в пыль на обочине парабеллум. Наверное, тот самый, который вертел в руках гауптман. Только семь целых патронов удалось извлечь из магазина того автомата, что принес Олег. Зато обойма парабеллума оказалась полной.

– Начнем с имен. Но сначала вам следует совсем забыть слово «господа». А также всяких «ваших благородий», «ваших сиятельств». О победе пролетарской революции я расскажу вам позже, а пока прошу запомнить: у нас принято обращаться со словом «товарищ».

– Вот как? – Данилова явно зацепило начало рассказа. – И к главнокомандующему? Тоже товарищ?

– И к главнокомандующему – товарищ Сталин, и к солдату – товарищ рядовой.

– А к государю, значит, товарищ царь? – откровенно хмыкнул Николай.

– С царем промашка. Нет царя.

– Как это нет?

Не только Данилов, но и Каранелли выглядел озадаченно. Видимо, этот факт ускользнул от внимания в беседе француза и деда Василия.

– Расстрелян вместе со всей семьей.

– Кем?!

– Народом.

– Как это… народом?! Бунтарями? Да у вас здесь что – новый Емельян Пугачев объявился?

Лемешев замолчал. Черт побери, идея кратко ввести товарищей в курс дела, уже не казалась отличной! Две пары глаз выжидательно смотрели.

– Это не разговор одного вечера. Мне придется много дней рассказывать, что произошло за эти годы. Но будет трудно продвигаться вперед, если на каждое новое слово вы станете задавать пять вопросов. Просто запутаемся.

– Пожалуй, вы правы госпо… товарищ майор, – Каранелли рассудителен, – но согласитесь, даже мне интересно, как русский народ может обходиться без царя?

– Очень успешно, товарищ дивизионный генерал. Царей, королей, императоров очень мало осталось в мире. И власть их существенно ограничена. Но мы опять можем уйти далеко в сторону. Здесь, в России, с октября тысяча девятьсот семнадцатого года власть принадлежит рабочим и крестьянам.

– Крепостным? Власть?! – не выдержал Данилов, хотя дал себе слово не перебивать.

Лемешев вздохнул. Данилов слегка поежился под взглядом Каранелли.

– Крепостное право в тысяча восемьсот шестьдесят первом году отменено. Кстати, по указу царя. Александра Второго. А в семнадцатом году в результате революции власть перешла к рабочим и крестьянам. Остальные классы и сословия упразднены. Полностью. Нет ни князей, ни баронов. Церковь отделена от государства, школа от церкви. Так что у нас никаких батюшек, ваших преосвященств, ваших сиятельств, ваших благородий и даже господ.

– Интересно! – на этот раз не сдержался Каранелли. – Значит, только рабочие и крестьяне? А культура? Музыка? Живопись? Армия? Кто у вас воюет?

– Образование у всех. Наука, культура в интересах пролетариата, армия рабоче-крестьянская.

– А кто управляет государством?