Юрий Лубченков - Виват, Новороссия!

Каждый военачальник должен был действовать на своем месте: кто на суше, кто на море, кто в Европе, кто дома. Гудовичу выпала Анапа.

4 мая 1791 года его отряд, состоящий из 15 батальонов пехоты, 44 эскадронов кавалерии и трех тысяч казаков, имея при себе 36 полевых орудий, выступил к крепости. Кроме того для усиления Гудовича из Крыма в Тамань был выслан и отряд генерал-майора Шица, насчитывающий 4 пехотных батальона 10 кавалерийских эскадронов и 400 казаков при 16 орудиях. В движении отряды соединились под общим командованием генерал-аншефа Гудовича и, спокойно и достойно преодолев трудности похода по безводным местностям, палящую жару, летучие нападения кавалерии противника, дошл, наконец, до Анапы. И остановились верстах в пяти от нее – на высотах, дыбившихся двумя отдельными горбами по обе стороны речки Бугура.

На левом фланге Гудовича на дальних высотах явственно просматривалась многочисленная вражеская конница, недвусмысленно показывающая всем своим видом, что удар во фланг и тыл штурмующим Анапу русским – если те, паче чаяния, все же решатся на сей штурм – не заставят себя ждать. Поэтому генерал-аншефу пришлось раздробить и так не особенно уж значительные свои силы и выделить на прикрытие фланга отряд генерал-майора Загряжского.

После достижения подобной минимальной безопасности можно было и осмотреться. Что и было проделано со всевозможным тщанием. Осмотр дал необходимое – уверенность в том, что крепость отнюдь не неприступна, и знание, как оную взять.

Анапа лежала на мысе, глубоко врезавшемся в жидкую переменчивую плоть Черного моря. Высоты, сбегающие к воде, на которых, собственно, и располагалась крепость, образовывали здесь плоскую возвышенность, резко низвергающуюся к берегу моря, которое омывало укрепление с юга, запада и севера. Таким образом, для штурма оставалась одна сторона света – восточная – предохранявшаяся, в свою очередь, рукотворными преградами: земляным валом и довольно-таки глубоким рвом, частично выложенным крупными камнями. Четыре бастиона на валу давали возможность вести продольную оборону. Словом, для русских Анапа казалась давно уже привычной. Вроде бы и трудно, но коли надо взять – не устоит.

Помня о недружественной кавалерии на своем левом фланге, Гудович перед штурмом оставил обоз в вагенбурге, назначив и для его охраны Загряжского. Наряду с общим тылом. Затем оставшиеся силы были построены в четыре колонны и пошли к крепости. Левый фланг их боевых порядков смыкался с берегом моря, что на правой оконечности крепостного вала.

Именно на правой половине вала русский командующий решил наносить основной удар – укрепления здесь имели меньший профиль, следовательно, слабее. Для этого предназначались две колонны генерал-майора Булгакова. Две соседние колонны, должные атаковать центр турецкой позиции, вел генерал-майор Депрерадович. Последняя, пятая колонна, генерал-майора Шица, состоящая из его людей и отряда пеших казаков, должна была атаковать левую оконечность анапского вала. Через море, которое тут было мелко. Шицу предписывалось по воде обогнуть вал и вступить в него с тылу. Связь русских флангов обеспечивал резерв бригадира Поликарпова.

Стало известно, что к Анапе на всех парусах из устья Дуная спешат 32 судна флотилии Сор-паши, и Гудович решил штурмовать крепость немедленно. И 19 июня общий приступ к крепости начался.

Четыре русские батареи обрушили на укрепления неприятеля огненную лаву. Канонада, казалось, будет всегда. Уже ближе к ночи 20-го не выдержал даже город – здесь начались пожары, и яркое их зарево отражалось в белой пене прибоя и в размытом мутном серебре наплывающих волн. Горело до утра, горело еще и тогда, когда русский главнокомандующий, уловив чутким ухом военного неуверенность в ответах турецкой артиллерии, послал в крепость парламентера с требованием немедленной капитуляции.

Парламентера на полпути к укреплениям с постом встретили два турецких офицера. Кланяясь, они взяли пакет и обещали дать немедленный ответ. И, действительно, ответ последовал тут же: два крепостных орудия повели огонь по стоящему на открытом месте русскому. Итак, штурм!

Весь следующий день прошел теперь уже в непосредственных его приготовлениях. За несколько минут до полуночи все русские батареи, подведенные по приказу командующего поближе к валу, открыли убийственный артогонь – желали, так сказать, доброго утра и гарантировали, что будет оно действительно добрым.