Рустам Рустамов - Падение. Том 1

В начале шестидесятых годов в Ереване состоялась научно-практическая творческая конференция молодых литераторов Закавказья, в которой участвовал и он. Тогда же познакомился со своими будущими близкими друзьями: армянскими писателями – Зорданом Лалаяном, Геродотом Татевосяном, Варданом Погосяном, Сосом Хандаляном, и поэтами – Пароном Севаном, Сирануш Каптиян и другими. Никогда не забудет, как ругались эти молодые ребята, когда перед ними выступала Маргарита Шагенян. Зордан, обзывая ее всякими словами, говорил: «Из-за этой старой карги мы потеряли нашего великого поэта Нерсеса Гандзакаци! Она назвала его в своих исследованиях азербайджанским поэтом Низами Гянджеви, и теперь мы уже ничего не сделаем». Тогда он, будучи еще наивным и совсем не знакомым с приемами фальсификаций, спросил у Зордана:

– А что же можно сделать, если он азербайджанский поэт, и причём тут Маргарита Шагенян?

На это Зордан посмеялся и сказал:

– Слушай, Алик, какой же ты наивный! Всё, что мы имеем сегодня, включая даже этот город, когда-то принадлежало им, а теперь все это наше, так и будет дальше. Эти тюрки ничего, кроме нашего презрения, не заслуживают.

Свое выступление Маргарита Шагенян закончила словами: «Я верю, что вы, оставаясь верными традициям литератур наших братских народов, в своем творчестве и впредь будете укреплять и раскрывать принципы гуманизма и человеколюбия, в своих произведениях вы приложите все силы для дальнейшего укрепления и утверждения взаимопонимания между нашими народами. Я хочу, чтобы вы осознали, насколько велика и ответственна роль литературы в формировании и воспитании человека коммунистического общества».

Когда Маргарита Шагенян закончила свое выступление, ей стали аплодировать, и притом многие стоя, однако он заметил, что встали азербайджанцы и грузины, а армяне в основном сидели, многие даже не удостоили ее аплодисментами. Посмотрел на Зордана: тот о чем-то горячо спорил с Варданом Погосяном и с Сосом Хандаляном. Когда Маргарита Шагенян сошла с трибуны, Зордан достаточно громко, настолько, чтобы многие могли услышать, бросил: «Тюркская подстилка», и при этих словах по залу прокатился негромкий хохот – в рядах, где сидели армяне.

Вечером все дружной компанией пошли в ресторан «Арарат», который находился на центральном проспекте города. В гостинице «Мхитар Спарапет», где они остановились, ресторан тоже был, однако, видимо, руководствуясь соображениями престижности, предпочли «Арарат». Когда зашли в ресторан, их будто уже ждали. У большого окна с видом на проспект были сдвинуты вместе и обильно накрыты три стола. Различных спиртных напитков и закусок было столько, что хватило бы на офицерский состав большого корабля после длительного похода. Они расселись за столы, и как-то само собой получилось так, что Зордан сел во главе сдвинутых столов и, как полагается, взял на себя роль неофициального тамады. Поскольку все успели изрядно проголодаться за день, то дружно набросились на крепкие напитки и еду.

После второй, а кто и после третьей рюмки, немного начали приходить в себя и заметили, что с ними в компании присутствует единственная женщина, и начали так же дружно за ней ухаживать; никто не исключал свои шансы пригласить ее к себе в номер. Она же, как полагается королеве вечера, всех одинаково одаривала вниманием и тайной надеждой на продолжение банкета в уже в более приятных и близких обстоятельствах. Зордан налил себе коньяка и попросил всех последовать его примеру. Каждый налил себе крепкий напиток, и стали ждать речь тамады. Зордан, держа в руке бокал с коньяком, начал говорить:

– Друзья, я хочу, чтобы мы выпили за нашего нового друга Алика. У него азербайджанская, то есть тюркская, фамилия, но это ни о чем не говорит, потому что у нас, у армян, большинство фамилий имеют тюркские корни. Даже у меня не только фамилия, но и имя с тюркским корнем. Однако от этого мы не перестаем быть армянами, потому что нас всех вскормила армянская мать. Мы все слушали колыбельные на армянском языке, и у нас сформировалось армянское сознание. Мы обладаем особым сознанием и характером. Я верю, что наш новый друг будет достоин молока своей матери и в нужное время скажет свое веское слово во имя своего народа.

Все дружно чокнулись и выпили, он выпил половину налитого коньяка и поставил бокал на стол, не стал закусывать. Его не отпускала мысль: откуда они узнали, что его мать армянка? Ведь об этом никому никогда не говорил. По документам она была Наргиз, хотя настоящее имя ее было Наирик.