Валентин Пикуль: Пером и шпагой. Битва железных канцлеров

– В критический момент я брошу Австрию на произвол судьбы – этим я верну Берлину расположение Петербурга…

Бисмарк не раз выступал с предупреждением, что мировая война завершится для Германии катастрофой; он говорил, что Германия непобедима до той поры, пока не столкнулась с Россией, в груди которой бьется два сердца – Москва и Петербург.

– Будем же мудры, – взывал он к рейхстагу, – и побережем наших славных гренадеров. А если война на два фронта все же возникнет, то в конце ее ни один из немцев, отупевших от крови и ужасов, уже будет не в состоянии понимать, за что он сражался…

Глубоко оскорбленный отставкой, канцлер в тиши Фридрихсруэ днями поглощал крепкие вина, а по ночам делал себе обильные впрыскивания морфия. Он стал алкоголиком и наркоманом. Бисмарк почти никогда не спал. Однако голова его оставалась свежей. Он еще силился – через газеты, верные ему! – отсрочить крах империи, им же созданной, и призывал Берлин улучшить отношения с Россией, но ему не внимали… Советский академик Ф. А. Ротштейн пишет: «Его брутальная беспощадность к противникам… не уменьшилась и после отставки. Он вел непрерывную кампанию против своих преемников и императора, желая показать им свое превосходство и их ошибки, не останавливаясь даже перед раскрытием важнейших государственных тайн… Однажды у Вильгельма II возникло желание арестовать его и предать суду за антигосударственное поведение». В канун смерти Бисмарк посетил Гамбургский порт, где в грохоте лебедок и цепей дымили гигантские лайнеры, легко и быстро пересекавшие океаны. С горечью он признался:

– Да, это совсем иной мир. Совсем новый…

В этом новом мире ему уже не оставалось места. Бисмарк ругал врачей за то, что не дают ему перед смертью как следует напиться. Он откупоривал шампанское, поглощал любимые чибисовые яйца и, нещадно дымя трубкой, рассуждал о политике. Сейчас он был склонен вернуть Франции даже Лотарингию – как залог примирения с нею. Уже стоя над гробом, он еще говорил, что Германия без дружбы с Россией погибнет, а вся его политика (вся!) была построена исключительно с учетом того, что Россия непобедима. Если же теперь немцы решили думать о России иначе, ему осталось только одно – умереть!

В июле 1898 года он умер, и не было такой газеты мира, которая не отметила бы эту смерть «крепчайшего дуба германского леса». Начинался XX век – воистину железный век, а Германия выходила на старт мировой войны.

Сейчас уже мало кто знает, что в 1900 году в Москве был сооружен памятник железному канцлеру. Справедливости ради замечу, что Россия памятника Бисмарку никогда не ставила – его соорудила немецкая колония, а в 1914 году москвичи обвязали его веревкой за шею и свергли с пьедестала наземь.

Бисмарк не был другом нашей страны, но в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов Бисмарк, объективно рассуждая, стал вроде нашего союзника. В самой логике его речей таилась угроза фашистским захватчикам. Советское радиовещание на берлинской волне часто цитировало Бисмарка, предупреждавшего немцев, что любая попытка завоевания России закончится для них могилой. Имя канцлера было слишком авторитетно в Германии, а его слова верно попадали в цель, не потеряв политической актуальности. Национальный комитет немецких военнопленных «Свободная Германия» выступал против фашизма под черно-бело-красным знаменем старой кайзеровской Германии, которую создал Бисмарк.

На Тегеранской конференции 1943 года Уинстон Черчилль настаивал на возвращении Германии в первобытное состояние, желая украсить карту Европы феодальными лоскутьями прежних самостоятельных баварий, ганноверов, гессенов, саксоний и мекленбургов. Сталин энергично воспротивился этому, ратуя за сохранение единства немецкой нации. Бисмарк, создавший это немецкое единство, конечно же, не мог предполагать, что неизбежный ход истории расколет его империю на два социальных лагеря – и на западе ее немцы-реваншисты сохранят «гордые воспоминания о битвах», а на востоке немцы-демократы скажут:

– Никогда больше!..

Роман «Пером и шпагой» стал той книгой, после которой о Пикуле заговорили как о писателе-исследователе. Написанию романа-хроники предшествовала длительная и кропотливая работа по сбору необходимых материалов, изучению архивных источников, опубликованных воспоминаний очевидцев того времени. Проделав объемную исследовательскую работу и совершив экскурс в историю, В. Пикуль использовал исторические лица в качестве литературных персонажей. Обращает на себя внимание та особенность романа, что в нем чаще, чем в любом ранее написанном произведении, автор цитирует исторические документы и первоисточники.