Вальтер Скотт - Том 1. Уэверли

Эта «живая душа» человека, жившего сотни лет тому назад, может вызвать наше сочувствие только в том случае, если она предстанет нам во всем своем национальном, культурном и историческом своеобразии. Весь этот «антиквариат», эти «нравы», быт, одежда и оружие необходимы для того, чтобы конкретно представить исторического человека, понять его в странностях его поведения, взглядов и чувств. Исторический роман должен воспитывать в современном читателе симпатию ко всему человечеству, чувство солидарности со всеми народами, прошедшими до нас свой тяжкий исторический путь, и вызвать сострадание к широким демократическим массам.

Просветители особенно иронически относились ко всякого рода суевериям, начиная от религиозных представлений и кончая народными поверьями и сказками. Их исторической заслугой является борьба с церковным мракобесием и религиозным фанатизмом. Религиозные войны, ереси, вера в сверхъестественное казались им просто результатом невежества. Поэтому все это «невежество» они считали недостойным серьезного внимания историка.

Скотт был свободен от вероисповедных страстей и к религии относился лишь как к политической силе, которую следовало бы обезвредить или обратить на пользу государства. Однако, рассказывая о крестовых походах, религиозных войнах и английской революции, он должен был уделить религии большое внимание. Он не только смеется над безумными фантазиями протестантских проповедников и католических паломников, но и пытается понять эти фантазии как важный исторический факт.

Он угадывает за ними реальные исторические потребности народа, борьбу идеологий, интересы классов и культур и в меру своих сил вскрывает общественный или политический смысл того, что прежде, просто отвергалось как пустые и вредные выдумки.

Суеверия, вера в привидения, в духов, в колдовство и пророчества играют в романах Скотта приблизительно ту же роль: это не только средство возбуждения интереса или построения увлекательной интриги, они необходимы для того, чтобы воссоздать колорит эпохи.

Действие «Вудстока» построено на широко распространенной в народе вере в привидения, в «Монастыре» рассказывается о некоей мистической «белой даме», которая таинственно оберегает аристократический род; колдуньи и пророчицы фигурируют во многих романах, например в «Гае Мэннеринге», в «Пирате», в «Антикварии» и т. д. Однако повсюду, за исключением одного только «Монастыря», сверхъестественное объясняется вполне реально — иллюзией, больным воображением или вмешательством разумной человеческой воли, пользующейся суевериями для достижения своих целей.

Исторический роман, по мнению Скотта, должен воспроизвести историю полнее, чем научно-историческое исследование, потому что сухую археологию он должен заполнить психологическим содержанием, страстями и «мнениями» создающих историю людей — отдельных личностей так же, как и большого людского потока. Для того чтобы разрешить эту задачу, исторический роман должен, наряду с политическими событиями, изображать частную жизнь частных людей — сочетать широкое политическое действие и любовную интригу, реальных исторических лиц и лиц вымышленных. Реальные исторические лица, — как, например, претендент в «Уэверли», Людовик XI и Карл Смелый в «Квентине Дорварде», король Иаков в «Приключениях Найджела», Ричард Львиное Сердце в «Талисмане» и др., — характеризуют политическое действие романа. При помощи вымышленных персонажей изображаются частная жизнь и страсти, не имеющие чисто политического характера. Эти вымышленные персонажи ведут любовную (или романическую) интригу романа.

Согласно старой традиции, роман непременно должен быть построен на любовной интриге. Это правило строго соблюдалось в XVIII веке и целиком перешло в XIX век. Но в историческом романе должны быть исторические герои. Вот почему старым романистам (например, мадемуазель де Скюдери во Франции или Джейн Портер в Англии) приходилось наделять своих исторических героев любовной страстью, даже когда они к этой роли совсем не подходили. Так искажались и образы знаменитых исторических деятелей и характер их эпохи.

Вальтер Скотт поступил иначе. Чтобы как можно более точно воспроизвести характер политических деятелей, он освободил их от придуманной любовной интриги и передал ее вымышленным героям. Историческая точность была соблюдена, но вместе с тем сохранена и обязательная романическая интрига.