Виктор Бороздин - И опять мы в небе

– Всем привет из Ливерпуля… Отозвалась Филадельфия!..

Их шарик тихо плыл под завораживающими вспышками огненных лезвий.

Андрей громко смеется и кричит Люде:

– Это вам, товарищ командир, подарок за стойкость!

…Один за другим шли полеты. Все – с научными целями. Нередко в них исследования земной атмосферы сочетались с подъемом на рекордную высоту и с рекордной длительностью полета.

«Группа женщин-аэронавтов, – сообщали об одном из таких полетов газеты, – во главе с известной рекордсменкой Людмилой Ивановой на субстратостате «СССР ВР-62» находилась в свободном полете свыше 47 часов, покрыв за это время расстояние по прямой более 1000 километров. Этими показателями были значительно превышены существовавшие международные рекорды».

День Победы! Его приближение чувствовалось остро. Накануне Люда спать не ложилась вовсе. Среди ночи несколько раз в невыключенном репродукторе слышалось: «…Будет передано экстренное сообщение». И опять тишина…

В пять утра – позывные. Стук сердца, казалось, заглушит их. Показавшаяся невероятно долгой пауза.

И… голос Левитана, который всегда ждали с возрастающим волнением. Фашистская Германия капитулировала. Победа! Говорилось еще много радостных слов, но Люда слышала только эти.

Она не отходила от репродуктора. А потом стучала в соседские двери: «Война кончилась!» И слышала в ответ: «Ой, дождались!» Стучала не только она. Повсюду слышалось:

– Конец войне! Победа!

Никому не пришло в голову сердиться за то, что их разбудили в такую рань, а многие, как и Люда, в ту ночь не спали.

Вечером, когда вернулся из полета Саша (его не так давно отозвали в дивизион ВДВ), они двинули в Москву. Сжатые тесной толпой, бродили по Красной площади, под грохот салюта и треск взлетающих в небо разноцветных огней. Всплескивали песни. Их подхватывали знакомые и незнакомые. Чужих не было…

Не успели оглянуться, как были подхвачены десятком сильных – не вырваться! – рук и под ликующее «ура!» брошены вверх.

– Братцы, не забудьте поймать! – отчаянно вопил Сашка и, едва оказавшись на ногах, сам уже подбрасывал кого-то.

Качали всех, на ком была военная шинель.

Неожиданно вспыхнули и скрестились в небе лучи прожекторов. Они высветили там распахнутое, с бегущими по нему, играющими на свету волнами складок огромное алое полотнище. Все, запрокинув головы, смотрели туда. А они двое – и выше, где, почти неразличимый в черном небе, скрытый от всех глаз, плыл аэростат. Их аэростат нес над Москвой знамя страны.

Идут с запада эшелоны. Возвращаются солдаты. Возвращаются и в Долгопрудный. Когда на улице появляется кто-то новый, в военном, все прилипают к окнам. К кому-то в дом приходит радость…

Сергей Попов, Виктор Почекин, Георгий Коновальчик, Саид Джилкишев участвовали в освобождении Прибалтийских республик, а в конце войны были переброшены под Берлин.

…Газета «Правда», 9 октября 1944 г.

«1-й Прибалтийский фронт. …Командир отряда Георгий Коновальчик, проверив людей, подает команду:

– В воздух!

Аэростат набирает высоту. В маленькой гондоле идет сложная боевая работа. Корректировка с воздуха здесь безошибочна, и наши артиллеристы обрушивают огонь своих орудий на ожившие батареи противника. …Гитлеровцы открывали по аэростату огонь бризантными снарядами, а затем стали бить и по опушке леса. Воздушные корректировщики работы не прекратили, и советские батареи по-прежнему наносили немцам поражение за поражением».

14-й и 10-й Отдельные воздухоплавательные отряды артнаблюдения участвовали во взятии фашистской столицы.

Фронтовая газета 1-го Украинского фронта «За честь Родины». Внизу – знакомая всем фронтовикам надпись: «Прочти и передай товарищу». Наверху – крупно: «До столицы гитлеровской Германии остались считанные километры».

«18 немецких артбатарей обнаружили и засекли наблюдатели воздухоплавательного отряда трижды орденоносца капитана Самойленко. Ими же были обнаружены скопления врага и три танковые колонны. …Результаты наблюдений с аэростата были переданы нашей артиллерии, открывшей по врагу меткий огонь. Отважные наблюдатели вели корректировку огня».

Фото: «В гондоле старшие лейтенанты Кораблев и Кисляков».

Приятно было читать все это.

«Верка, родная моя Верка! Что же нет тебя?! Я жду весточки каждый день. Ворвется кто-нибудь из наших и выпалит:

– Верка вернулась!..»

Произошло все почти так. Прибежала Ксения Кондрашева и сказала, что объявилась Вера, уже все в Долгопрудном говорят об этом, толком, правда, никто не знает, откуда сведения.