Виталий Луговой - По следу диверсанта. За час до рассвета

Через час подошли две полуторки и началась погрузка в машины. Юра уселся в самом конце и закрыл борт. До заставы добираться минут двадцать. Уже начало светать, прохладный летний утренний ветерок приятно обдувал лицо. Над головой пролетело звено истребителей «И-16». Самолёты ушли в сторону границы и пропали из виду, а солнце уже поднималось над землёй. Наступал рассвет.

Вдруг со стороны границы донеслась канонада, стреляли из пулеметов и винтовок. Через несколько секунд ружейно-пулеметную стрельбу заглушили взрывы. Заработала артиллерия, только чья? Наша или румынская?

– Эй, ребята, смотрите там самолёт! – прокричал кто-то из бойцов.

– Это же наш «Ишак»! Твою мать, да он весь в огне!

– Он падает!

Истребитель был охвачен пламенем, пролетел низко над землей и упал за лесополосой.

– Да что же это происходит-то?!

Волнение среди пограничников нарастало. Луговой крепко вцепился в свой пулемет «Дегтярева» и думал, неужели это происходит с ним наяву, неужели война и правда началась?! Но канонада, доносящаяся с границы, не оставила никаких сомнений, все это было реально!

Полуторка неслась к заставе, не разбирая дороги. Бойцы изо всех сил вцепились в борта машины и старались не вывалиться из неё на кочке. Противник открыл мощный артиллерийский обстрел по позициям пограничников, а вдалеке послышался гул самолётов. В небе, насколько хватало взора, показались нескончаемые волны немецких тяжёлых бомбардировщиков. Темные словно ливневые тучи, самолеты с черными крестами на крыльях пересекли воздушное пространство СССР и устремились вглубь страны. С аэродромов по тревоге были подняты наши истребители, но, не смотря на всю отвагу советских пилотов, справиться с превосходящим противником они не могли. Немецкие и румынские пикировщики пронеслись над головами ошалевших красноармейцев и устремились к нашим аэродромам.

Но вот от звена «Юнкерсов» отделился один самолёт и начал кружить над машиной, в которой ехал Юра. Кто-то из солдат крикнул:

– Смотрите, это немецкий самолёт, с крестами!

– С крестами?

– Может, это санитарный самолёт?

Но «санитарный самолёт» развернулся ко второй машине, идущей позади, и открыл по ней огонь из курсовых пулеметов. Полуторку прошила длинная очередь, автомашина подскочила, у неё лопнули обе задние покрышки. Половина лобового стекла откололась, а оставшуюся половину залило красным – водителю пробило голову. В следующую секунду машина перевернулась, топливный бак загорелся, и грузовик взорвался. Два отделения бойцов, находящихся там, мгновенно погибли.

– Вашу мать, вот вам и санитарный!

Из кабины высунулся политрук Мичурин и, перекрикивая гул моторов вражеского пикировщика, приказал открыть огонь по самолету. Полуторка ощетинилась винтовочными стволами, устремившимися в небо. Юрий вскинул пулемет и открыл огонь по бомбардировщику, но никто так и не смог попасть в него. «Юнкерс» сделал ещё один круг и стал заходить на следующий заход. Ружейно-пулеметный огонь не смолкал ни на секунду. Юрий, израсходовав один диск сразу начал пристегивать новый. Руки тряслись и не слушались его, но пулемет все – таки поддался, и диск был пристегнут на место. Вражеский самолет подлетал к полуторке, у Юры было ощущение, что он видит улыбающееся в волчьем оскале лицо пилота. Прозвучал свист, авиабомба камнем устремилась к машине.

– Берегись, сейчас рванет! – закричал один из бойцов.

Луговой пригнулся, и в следующую секунду прогремел мощнейший взрыв. Пилот немного промахнулся, бомба угодила чуть правее от грузовика, большая часть осколков пришлась на кабину и тех бойцов, которые сидели с правой стороны. Машину подбросило с такой силой, словно невидимая гигантская рука схватила её и подкинула в воздух. Лугового и нескольких бойцов выбросило за борт. Машина, кувыркнувшись, легла на бок и загорелась; политрук, водитель и большинство находившихся в кузове пограничников погибли.

В ушах стоял страшный звон, перед глазами все плыло, голова разламывалась на тысячу осколков. Сначала Юрию показалось, что он уже мёртв. Каска от удара головой об землю рассекла ему лоб, кровь заливала глаза, а тело совершенно его не слушалось. Сначала он даже не мог определить: ранен ли он и все ли конечности на месте. Рядом кто-то кричал и звал на помощь, но Луговой не мог пошевелиться, все его тело больше его не слушалось. Вскоре прогремел взрыв, взорвалась горящая машина. В голове начало мутнеть, и Юрий потерял сознание.