– Мы…это, – у Соколова видимо тоже не было никаких идей, – мы…
– Ну-у-у-у? – нависал над нами старшина, – давай-давай рожай, что «мы…»?
– Мы…подверглись нападению…местного деклассированного, контрреволюционного элемента, – выдавил из себя Александр.
– Ты смотри, какие мы слова знаем! – воскликнул старшина, – элемента говоришь?!
Далее последовала долгая и утомительная воспитательная речь Ивана Федоровича, о том, что мы позорим Красную Армию перед местными жителями подобными выходками. О том, что красноармеец не имеет права поддаваться на подобного рода провокации, обязан всегда держать себя в руках и подавать пример другим… и что не гоже пропускать столько ударов по лицу.
– Это тебя касается, Соколов!
Старшина ткнул пальцем в разбитый нос Сашка.
– Их больше было, товарищ старшина… – пробурчал он в ответ.
– Соколов! – прикрикнул Илонов.
– Виноват, товарищ старшина, исправлюсь!
– Вот что мне с вами теперь делать? Я же вас за честное слово с собой взял, а теперь перед ротным объясняться, почему у вас морды такие красивые! – причитал старшина.
– Может скажем, что на складе покалечились?
Старшина уставился на меня, еле сдерживая смех.
– На складе? И каким же образом? Может мешок с исподнями вас бедолаг зашиб? – усмехнулся он.
Александр заулыбался, но после пристального и строго взгляда старшины, улыбка моментально слетела с его лица и Сокол снова стал хмурым.
– Ладно, раздолбаи, – старшина подошел к кузову и открыл борт – загружайте имущество и отбываем согласно графику!
– Есть!!! – ответили мы хором и поспешили выполнять распоряжение.
Почему этот день настолько врезался мне в память, даже спустя столько лет? Возможно потому, что этот день был последним, спокойным и обыденным днем, какими были все дни до войны. В этот день мы в последний раз спокойно гуляли по городу и над нашими головами не летали волны бомбардировщиков, а из каждого окна по нам не палили из пулеметов. Каждый встреченный нами человек был обычным советским гражданином, рабочим, служащим или студентом и не было среди них ни шпионов, ни предателей, ни агентов немецкой разведки. Они все были живы, все были по-своему счастливы. А до войны оставалось меньше месяца.
Глава 2. Если завтра война…
Молдавская ССР.
22 июня 1941 года.
0 часов 15 минут.
Ночью в казарме было очень душно, не помогали даже настежь раскрытые окна. Все солдаты спали, лишь дневальный стоял у подоконника и глядя в окно клевал носом.
В эту ночь Юре плохо спалось. Уже несколько дней он не мог прийти в себя после своего последнего наряда на границе. С противоположного берега Прута, где уже была территория Румынии, по пограничникам внезапно открыл огонь румынский патруль. В последнее время такие провокации были нередкими и всегда обходились без потерь. Но только не в этот раз. Погибла всеобщая любимица на заставе – немецкая овчарка по кличке Альма. Румынский снайпер целенаправленно целился в собаку, потому что убийство советского пограничника могло расцениваться как начало открытых боевых действий. Альма погибла на месте. Румынская пуля угодила в висок собаки и прошла на вылет. Её похоронили следующим вечером на территории заставы, как бойца-пограничника, погибшего при исполнении служебного долга. Альму любили все.
Среди бойцов ходил слух, что скоро начнется война, не зря же все эти провокации с сопредельной стороны. Самолеты немецкие частенько залетали на нашу территорию, и местных румын то и дело ловили на нашей стороне, те явно что-то вынюхивали. Не спроста это, ох неспроста. Но он старался отогнать от себя эти мысли как надоедливых мух, ведь они не поощрялись в армии. Если сам не перестанешь думать о ерунде, то тебе поможет политрук, а лишний раз слушать политические лекции совершенно не хотелось. Лекции – лекциями, но глаза-то не обманешь.
Юра все чаще задумывался о возвращении домой, в родной Кременчуг. Какое оно будет, как там все изменилось? Сестрёнки уже взрослые, а старшая Валька, наверное, уж и замуж вот-вот выйдет. А вот мама постарела. Мамочка, как же он скучал по ней. Уже скоро, осталось совсем немного, и он вернётся домой, вернётся на хлебозавод, а потом и в Харьков можно поехать учиться, эх, вот жизнь начнётся. Скоро уже июнь закончится. Сегодня 22 число, а там июль, август, сентябрь и домой. Но то, как активизировались румыны в последние дни не давало парню покоя. В воздухе витало чувство ужасной бури, которая должна вот-вот разразиться. На той стороне скопилось уж очень много немецких солдат и техники. Не очень – то похоже на обычные учения, как будто к войне готовятся. А что, если… Да нет, не может этого быть! Юрий сразу отогнал пугающую мысль и перевернулся на спину. Так, надо поспать хоть немного, завтра снова в наряд, надо выспаться.
Читать дальше