Сергей Огольцов - Степанакерт-Сага

Хотя, что четырнадцать с половиной это, пожалуй, громко сказано: из того половинного упражнения у меня едва ли и треть получается.

От бритья бюджету тоже никакого урона: не бреюсь вовсе – бороду запустил.

Когда приходится совсем туго, Сатэник плачет и говорит, что во всём борода моя проклятущая виновата – отпугивает потенциальных учеников английского и нет у меня из-за неё никаких абитуриентов желающих готовиться к вступительным. Но они ж не дураки, платить тому, кого в экзаменационной комиссии и близко не будет.

Иногда она хватается за ножницы и отчикивает от моей бороды сколько ухватит. Я не слишком-то и сопротивляюсь. Зато потом какая!..

В общем, мой вклад в бюджет, по большей части, пассивный – не трачусь на то, обхожусь без этого.

А непредвиденные бюджетные доходы это чаще через Сатэник. Она ведь ещё и шьёт на дому. Случается по два платья в месяц, бывает всего одну юбку в два. Пойди тут поучитывай.

Рузанна девушка красивая и рукодельница. Вот только посуду мыть наотрез отказывается, наверно считает это не к лицу для Мисс Арцах-2000.

Ну а запросы – как у всякой взрослой дочери. Порой помогают родственники её биологического отца. Особенно эмигрировавшая в Грецию тётка.

Ашоту переходят одежды от его кузенов постарше, но иногда и мы, конечно, покупаем или Сатэник пошьёт, но и то, и другое и третье он приканчивает одинаково быстро.

Как ни глянешь, всё-то он над книжками, а одежды не напасешься, будто он в натуре через джунгли всех тех затерянных миров с таинственными островами продирается.

Трёхлетняя естествоиспытательница Эмма подгрызает устои мира: основной инструмент познания у нее – собственные зубы, а когда даёт ему, миру, передышку, начинает разговоры разговаривать:

– А я – чивалек?

– Ну, конечно, человек, милая.

– Я – хороший чивалек! Хочу цамон керять 2 2 Цамон керять, на карабахском армянском – “кушать жевательную резинку” !

Эмма Аршаковна поддерживает дипломатические отношения с внешним миром в лице соседей и знакомых проходящих мимо подворья, и наводит порядки в доме. Просто диву даёшься: до чего много порядков можно напхать в такой маленький дом. Но позиция Эммы Аршаковны остается непоколебимой – карог а аркаверь кя 3 3 Карог а аркаверь кя , на карабахском армянском – “а вдруг, да пригодится” .

Куры иногда несут яйца. Меня применяют как придаток и движущую силу к лопате и прочему инвентарю на садово-огородных работах.

Так оно и катится, пока не подступит мертвый сезон – каникулы. Два, практически, неоплачиваемых месяца. А дети малые, а цены высокие, а телевизор уже и не показывает ничего, но все бубнит, гад, про корзину потребителя.

Короче, я пришел в редакцию газеты и сказал: – Cезончик-мард эм 4 4 Cезончик-мард эм, на карабахском армянском – “я сезонный рабочий” , готов писать что прикажете.

Максим Ервандович призадумался, но согласился, хоть и знал на что нарывается…

Но Сатэник и тут меня обскакала, она работу прежде меня нашла…

Много есть между людьми разногласий – политических, эстетических, этнографических, но в одном взгляды всех сходятся. Как вы посмотрите на мороженое в нестерпимый солнцепек?

А посмотрите вы с вожделением. Мороженое все любят.

В Степанакерте есть два цеха по производству мороженого: один на госмолзаводе, а другой частный, в пригороде Мялы-Бялы.

Начинается жара – открывается сезон и цехам требуются работницы: заполнять, снимать, заливать, фасовать, чтоб назавтра было чем наслаждаться прохожим на улицах столицы.

Про молзавод данными не располагаю, а в Мялы-Бялы работа в две смены и 90% рабочей силы – преподавательницы из городских школ.

Хозяину выгода двойная: новым работницам процесс производства недолго приходится объяснять – все с высшим образованием, на лету схватывают; а во-вторых, у преподавателей язык хорошо подвешен, так что в городе теперь, на средне-образовательном уровне, только и разговоров, что про виды да сорта, да про высококачественность мороженого из этого цеха.

За производство одной порции мороженого работнице полагается один драм, а рекламу они производят бесплатно.

Тёща моя сперва категорически была против, ещё бы! – вековые устои Востока в тартарары.

Вторая смена кончается заполночь: час ночи, два часа, три часа ночи, а женщина не дома. Потом придёт расскажет про заминку на производственной линии или как забарахлила машина у водителя развозящего вторую смену по домам. Да и не под дверь же подвозит.