Роман Камин - Под терракотовыми крышами Праги

Роман Камин:выражаю благодарность всем моим друзьям, успевшим прочитать начало книги и укрепившим мою веру в то, что стоит продолжать писать, в первую очередь соавтору Софье, сподвигнувшей меня на само написание, моей маме Светлане Сергеевне, Владу Смирнову. И, конечно же, большая благодарность Насте Мацкевич за совет по сюжету, без тебя этой книги не было бы.

Софья Половинко:хотелось бы отметить всех тех людей, которые и в горе, и в радости стоят за моей спиной уже много лет и верят в меня больше, чем я сама. А также в равной степени человеку, который удивительным образом, сам того не подозревая, превращает мечту в реальность. Спасибо тебе огромное от меня и от лица книги, сильный и талантливый Роман Камин!

«СЛУЧАЙНОСТИ НЕ СЛУЧАЙНЫ»

И однажды в твоей жизни появится новое имя, которое превратит предыдущее в пыль 1.

Ф. М. Достоевский

Закрой глаза. Устраивайся поудобнее. Ты во мне. В стильном старинном поезде, мчащемся в неизвестность. На столике лежит газета с последними событиями ушедшего дня. Заварен чай, так любезно преподнесённый обслуживающим персоналом вагона. Но он пьёт односолодовый виски пятнадцатилетней выдержки и, хотя он и не курит, поджигает сигару после второго глотка напитка, согревающего его охрипшее от волнений прошлого горло. Запах свежей бумаги и свинцовой краски переплетался с ароматом солода и запахом табака. И это уединённое купе, лишь с одним пассажиром, было всё пропитано этим поистине мужским ароматом – он улавливался в обшивке вагона с викторианским багрово-кровавым узором, в тёмно-вишнёвом дереве наличников, двери и столика. Изумрудные шторы слегка покачивались от свежего воздуха, задуваемого скоростью в окно вагона. Он опустил правую ногу, закинутую на левую, подавшись телом к столику за газетой, замер, его рука повисла в воздухе в нелепой позе протянутой милостыни. Его взор устремился в окно, в бескрайность простора несдвигающегося пейзажа. Леса, реки, горы. День близился к вечеру.

Далеко из глубины вагона начал доноситься аромат свежеприготовленной свиной рульки в тёмном лагерном пиве, как её тогда начали называть «вепрево колено» – и всё для того, чтобы привлечь взор туристов. Но этот мужчина с кажущимся суровым и точно задумчивым взглядом, слегка нахмуренными бровями и аккуратно подстриженной бородой с проседью был уже не из их числа. Тёмно-серый твидовый костюм, который он только сегодня забрал из пошивочного ателье, казался сумеречно-чёрным в полутьме купе. Чёрное шерстяное пальто и зонт висели у входа. Слегка дрожал от движения поезда тусклый и приятно тёплый свет лампочек Эдисона, которые уже успели просочиться своим присутствием даже в поезда.

Он ехал в полной тишине, лишь слегка постукивали монотонно колёса о стыки железных рельсовых полотен, казалось – пуст был весь вагон. Не издавали звуков даже его мысли. В один миг, когда замерло буквально всё вокруг, открылась дверь. В купе зашла девушка и присела на мягкий диван прямо напротив него. Сказать, что он опешил, – ничего не сказать! Она смотрит на него. Он смотрит на неё. Оглушающая тишина оборвалась её звонким смехом, разряжая тем самым слегка неловкую от неожиданности обстановку. Девушка пожелала доброго дня.

Она была одета в длинное чёрное сатиновое платье, в руках между указательным и большим пальцами крутился сложенный ажурный зонтик тоже чёрного цвета, какие носят дамы высшего общества в солнечную погоду. «Она в трауре?» – подумал он. Хоть чёрный и был его любимым цветом, больше всего его насторожило то, что одета она была не по погоде, ведь в пункте назначения обещали дождь по прибытии.

Девушка была на вид двадцати двух или двадцати трёх лет, обычного телосложения, ростом чуть ниже среднего, если равнять по пассажиру в купе, то она достала бы макушкой до его подбородка, будь он без бороды. Волосы средней длины, каштановые, слегка вьются. Глаза – большие и зелёные, взгляд – умный, горящий, жаждущий жизни, любви и страсти. Брови с лёгким вопросительным изгибом. Цвет кожи очень тёплый, как солнце в середине весны. Голос звонкий, пытливо и нагло спрашивающий обо всём на свете, по-детски непосредственно. Может быть, она и не обладала фантастической красотой, но была очень обаятельна, мила, и это вызывало необъяснимое притяжение.