Гвозденко Викторовна - К точке отсчёта

– Почему? – недоумевали подруги.

– Знаешь что? Скажи.

Но хозяйка лишь мотала головой и твердила снова, снова:

– Знаю, не найдём.

Уже ночью, перебирая события трудного дня, вспоминая ответы участковому, растерянность протрезвевших друзей, которых сажали в полицейскую машину, Любовь Семёновна неожиданно запела:

«На улице дождик, с ведра поливает, с ведра поливает, землю прибивает…»

И в этот момент крупные капли первого весеннего ливня ударили по крыше.

«С ведра поливает, брат сестру качает», – услышала женщина тихий голос Лидии Петровны.

Глава 4

Мир утонул в черноте, пустота – всё стёрто. Ни звуков, ни проблеска, ни-че-го. Антон инстинктивно сжался, кровать отозвалась старческим скрипом. Холодный пол, пыльные тапки, тугой рычажок выключателя – дом будто показывал, что только терпит присутствие внука.

«Наследничек», – пронеслось в голове мужчины.

Вода отдавала ржавчиной, хотелось кофе из большой чёрной чашки. Чашка, сваренный кофе, дизайнерский минимализм, вытягивающий весь бюджет, всё это пришло вместе с ней. Никакой экономии, никаких разговоров о детях, Ани слишком любила комфорт. Вечера релакса, мягкость авторского пледа, месячный заработок, между прочим, милое щебетание о каких-то дамских мелочах с подругами или потешные комментарии к постам любительниц селфи. Ани, упругое тело, призывные губы, и он знать ничего не хочет обо всех этих ботоксных ухищрениях. Женщина до бусинки на ноготке, женщина, мысли о которой пробуждали животное желание. Антону вдруг захотелось бросить всё и уехать, забыть о существовании пропавшей родственницы, этого, богом забытого Колышлевска. Вернуться домой – туда, где всё просто и понятно, где нет места тревожащим тайнам, пропадающим старухам, неудачникам – полицейским, играющим в танки, Минервам из сна. Надо же, екатерининский маскарад, просто историческая реконструкция, а не сон! Решено, дождётся рассвета, съездит к Клавдии Олеговне, объяснит всё. Что он может сделать, он ничего не знает про тётушку, не знает близких ей людей, интересы, привычки, в конце концов. И вообще, поиском должны заниматься специально обученные люди, их некомпетентность – не его проблема.

– А чья? – Проснулся, наконец, внутренний голос.

– Не знаю, каждый отвечает за свою жизнь.

– Подумай об отце…

Об отце, да только о нём Антон и думал, согласившись на эту поездку. Одинокий старик в ветшающей квартире, обречённость ухода. И сестра, последняя ниточка к сильному прошлому. Но мог ли он помочь, будет ли оправдана жертва? Оказавшись под угрозой увольнения, он с тоской думал о работе, казавшейся ему бессмысленной ещё вчера. Клиенты, переговоры, даже Васильков, он скучал по Василькову – простому, понятному Василькову. Васильков со своей кружкой, наполненной остывшим дешёвым кофе, почему Васильков так любит суррогаты в пакетиках?

Ноги коснулось что-то тёплое и мягкое. Антон открыл глаза. Студенистое утро дорисовывало тени чужого интерьера. Кошка, огромная чёрная кошка сидела на краешке кровати. Мужчина хорошо помнил, что вечером обошёл дом, никаких кошек не было.

– Ты кто? Откуда взялась?

Пришелица не шелохнулась. Кисилицин осторожно вылез из-под одеяла. Умываясь, оглядывался на дверь, кошка поджидала в кухне. В холодильнике нашлось молоко, но гостья даже не подошла к блюдцу.

–Привереда, а я буду завтракать, – уговаривал себя Антон, помешивая кашу. Присутствие животного напрягало. Зайти к соседу, поблагодарить и ехать. Что он может в этом городе, где никого не знает? Заявление написал, найдут – сообщат. Ещё и пришелица эта, застыла, глаз жёлтых не отводит. Тревожно. Кошка, будто прочитав мысли, подошла, потёрлась о ноги и направилась в комнату. Интересно, куда это она ведёт. К серванту? Похоже. Пакеты, перевязанные тесемками, старые счета, тетрадки с рецептами, книжки по домоводству. Чёрная кожаная папка с металлическими заклёпками слилась с тёмным деревом старого бюро. Мужчина еле справился со старой застёжкой. Пожелтевшие фотографии разлетелись по полу. Черно-белая летопись семьи Кислициных. Как много детских снимков отца и его сестрёнки! Вот они румяные, счастливые с самодельными санками, а вот какой-то праздник в школе. Дедушка и бабушка, он почти забыл их лица. Почему так мало фотографий взрослых отца и тётки, где мама? Может, есть ещё снимки, какие-то альбомы? Антон перерыл содержимое шкафов. Нет. Это было странно. Но, пожалуй, самое странное было в том, что отец почти не общался со своей сестрой при жизни мамы, она даже на похороны не приезжала. Его к дедушке и бабушке привозили только ребёнком, а потом? Что случилось потом? Почему в семье даже не говорили о родственниках из Колышлевска? Отец, конечно, посещал родителей пару раз в год, но ни мать, ни его не брал с собой.