Игорь Генералов - Святослав (Железная заря)

«Кучка мимов, прыгающих на театральных подмостках, где всё расписано заранее бездарным поэтом», — думал Иосиф, смотря, как синклит соглашается с Полиевктом. Но за Фокой стояли ещё и тысячи обнажённых мечей, и Вринга согласился тоже. Среди синклита лишь двое понимали, что Никифор так просто не откажется от всей полноты власти, это были патриарх и паракимонен, а Никифор в то же время понимал, что без устранения всемогущего Вринги сильного влияния в Большом дворце у него не будет. Иосиф чувствовал себя как возница, лошадь которого понесла и остаётся только прыгать с воза, рискуя свернуть себе шею или брать в руки вожжи и стараться остановить её. Смуты было не миновать, и Полиевкт благоразумно ушёл в сторону дабы дать волкам перегрызть друг другу глотки.

Феофано не теряла времени, решив восстановить отношения с полководцем, которому передали часть императорской власти. Никифор дождался от неё третьего посланца, убедившись в твёрдости её намерений, и послал сначала к базилиссе своего верного слугу Михаила и лишь потом пришёл сам. Феофано встретила его горячими объятьями, и у полководца снова от безумной любви и страсти пьяным дуром закружилась голова. Нежась в постели, Феофано водила рукой по голове грозного полководца, пропуская меж пальцев жёсткие чёрные кудри:

— Пока я императрица, не Полиевкту решать, кто на мне будет женится, и потому незачем тебе держать клятву. Возьми то, что тебе принадлежит. Но сначала мы должны покончить с Врингой. Нам поможет Василий Ноф, он уже перетягивает сторонников Иосифа на нашу сторону.

В середине весны 963 года Никифор Фока отбыл в свою вотчину в Каппадокию, где начал собирать войско якобы для войны с агарянами. Иосиф тем временем активно искал сторонников. Выбор пал на патрикия Мариана, что возглавлял италийские войска, посулив последнему диадему базилевса. Мариан, несмотря на свою горячность и храбрость, проявил осторожность, не ответив ни «да», ни «нет», и не рискуя бороться с авторитетом Никифора, посоветовав «более достойного», которого послушают войска — Иоанна Цимисхия, стратига фемы Анатоликов и двоюродного брата полководца Никифора. Иосиф не обольщался насчёт Цимисхия, зная его как хитрого и искушённого в интригах человека. Но выбора не было и Вринга написал Иоанну письмо с предложением поковать Никифора Фоку в железо взамен на тот же императорский стол, включив между прочим в письмо строки: «тебя мне посоветовал доблестный муж Мариан, который принял мою сторону». Такое же письмо было отправлено полководцу Роману Куркуасу.

Цимисхий ни минуты не сомневался, что сила на стороне Никифора Фоки, и принял сторону сильного, передав ему написанное на дорогом пергаменте послание. Никифор лицемерно притворился невинным ягнёнком, и вселюдно сокрушался по поводу того, что его вынуждают выступить с войском на Константинополь и по поводу Мариана, перешедшего на сторону Вринги.

Вместе с Иоанном они прошли в Кесарию, где дождались подхода войска. Нарушив клятву, данную патриарху, Никифор дал провозгласить себя императором своим воинам. Отступать было поздно. Верного Цимисхия Фока провозгласил доместиком Востока, своим приближённым раздал звания стратигов, по всей Византии разослал свои указы и распоряжения, его воины заняли все морские пути и переправы, прежде чем молва о его провозглашении базилевсом достигла Константинополя. Последней вехой стало послание патриарху и синклиту, а также к главному управляющему Большого дворца — Иосифу Вринге, в котором говорилось, что либо его признают императором и соправителем детей Романа, либо он добудет это признание силой. Войска двинулись к столице.

В Константинополе тоже не дремали. После того как Иосиф упомянул в послании к Цимисхию в числе своих сторонников Мариана, последнему ничего не оставалось делать, как принять сторону Вринги. К нему присоединились стратиг Пасхалий и патрикии — братья Торники вместе с фалангой стратиотов [46] Стратиот — крестьянин, владеющий землей на условии несения воинской повинности. македонян, и вместе с Марианом деятельно начали готовиться к обороне.

Хоть посланник от Никифора и сидел в темнице, закованный в железа, слух о провозглашении Фоки базилевсом и его наступлении на столицу ветром гулял по городу. Сторонники Иосифа в страхе начали разбегаться от него, как крысы с горящего дома. Иосиф в отчаянии пригрозил горожанам голодом, призывая хлебопёков прекратить выпечку хлеба, чем, наоборот, добился всеобщей ненависти.