Василий Зубакин - В тени трона

Не успела Наташа оглядеться в новом для нее сказочном мире, как в дверь раздался деликатный, почти робкий стук. На пороге возник администратор в черном смокинге:

– Велено передать, госпожа…

Сказка продолжалась. Из-за спины администратора бесшумно выскользнул служащий отеля в белой униформе и протянул Наташе большущий букет белоснежных голландских тюльпанов.

Администратор отвесил поклон. Затворилась дверь.

Держа букет, как ребенка, на руках, Наташа опустилась в кресло у громадного окна, выходившего на площадь перед отелем. День был в разгаре, за ним придет вечер, наступит ночь. А что будет завтра и дальше, до конца? Она свободная женщина, ну, почти свободная: в обмен на отступные Вульферт обещал дать развод. Но Миша не свободен и никогда не станет свободным в тисках своей семьи; великому князю голубых кровей не позволят пойти под венец с женщиной родом из мелкопоместных дворян, да к тому же и разведенной. Единственный выход – заставить его порвать с Семьей; другого не дано. Но раздумывать об этом, сидя у широкого окна «Англетера», с цветами на коленях, глядя на безукоризненно чистую копенгагенскую площадь, по которой датчане степенно идут куда-то по своим делам, – думать о том, как устроить разрыв Миши с царственной родней, было страшно… А вдруг Миша не придет? Вдруг встреча сорвется?

Романовы жили на своих яхтах: Михаил – на «Зарнице», мам а с Ольгой – на «Полярной звезде». Мария Федоровна большую часть времени проводила на борту, принимая гостей или по-семейному беседуя с дочерью. Лишь раз в день, ненадолго, она сходила на берег и отправлялась в королевский дворец навестить монаршую родню. По приезде, на первую встречу, вдовствующую императрицу сопровождали во дворец дети – Оля и Миша, а потом мам а освободила их от этой унылой обязанности: сидение с венценосными стариками не приносило молодым никакой радости. В Копенгагене они найдут для себя занятие поинтересней.

Единственное правило, которое мам а ввела и которого строго придерживалась, – это трапеза всей семьей, да и с гостями, на «Полярной звезде»; Михаил должен был являться к позднему завтраку (ланчу) со своей «Зарницы» к двенадцати часам. Завтрак был основательным, с короткой молитвой, с переменой традиционных русских деликатесов, с обязательными закусками, супом, блюдами из отборной рыбы и дичи. В зависимости от подаваемых яств менялись и вина – от бокала шампанского (или рюмки водки для мужчин) через легкие белые и ароматные красные вина до сладких десертных вин. Приглашенные высокородные гости совершали «кулинарный тур» в Россию и вели неспешные разговоры. Михаил изнывал в ожидании встречи, но не подавал виду под зоркими взглядами Марии Федоровны, брошенными на него как бы невзначай. Наконец поднявшись из-за стола, каждый чувствовал себя освободившимся от семейных обязательств и готовым заняться, чем пожелает. Теперь нужно было попрощаться со всеми и спокойно, без спешки, перейти на борт катера с бравыми матросами-усачами в белоснежной форме. Нетрудно догадаться, что маршрут сошедшего на набережную Михаила был им давно определен: сев на велосипед, он направлялся прямиком к отелю «Англетер», к черному ходу со стороны боковой улицы. Консьерж, молчаливый и с каменным лицом, распахивал перед ним дверь и получал щедрые чаевые. А Михаил взлетал на один пролет лестницы, толкал тяжелую полированную дверь королевских апартаментов – и райские врата пред ним открывались. Такую репетицию, а точнее, тренировку своей стоической выдержки Михаил проделал в первые два дня – до приезда Наташи.

Тем временем Мария Федоровна отдыхала сердцем: поездка в Данию пришлась как нельзя более вовремя, ее младший сын наконец-то разлучен хотя бы на время, вырван из лап этой авантюристки! Даст Бог, разлука приведет к разрыву, Копенгаген с его развлечениями и соблазнами этому поспособствует, и мальчик наконец-то освободится от опасных пут. Подумать только: Миша, наивная душа, задумал жениться на безродной разведенке! Дважды разведенке! Он на всех, в кого влюбляется, хочет жениться, это его слабость. Но теперь, слава богу, угроза осталась в Гатчине, а спортивный сын Миша катается на велосипеде по всему Копенгагену… Разговор на эту жгучую тему мам а заводила и с Олей, но дочь предпочитала отмалчиваться – она кое-что знала о велосипедных прогулках брата, а о чем не знала, о том догадывалась, а принц Ольденбургский – тот вообще не проявлял к любовным похождениям шурина ни малейшего интереса.