Марина Смелянская - Странствующий оруженосец

– Весна наступила…

– Да, пришла вот, – отозвался Жак. – Правда, дожди все идут… У меня от этой сырости все косточки разболелись, колени так и крутит. А тут еще ночевать не известно где придется…

– Я тебе мазь одну дам, будешь натирать ноги и прочие места больные. А если придется на земле ночевать – укрывайся потеплее, особенно спину. У меня тоже к плохой погоде косточки болеть начинают. Стареем…

Странный осторожный шорох неожиданно раздался в темном углу хижины, куда не доходил свет из очага и от зажженных свечей перед алтарем, который отец Фелот сделал своими руками – на залитой воском полочке лежало переписанное собственноручно Святое писание, и стояли перед распятием раскрашенные фигурки святых, тоже самодельные. Монах недовольно поморщился, схватил лежащую на столе ветошь и швырнул ее в угол. Из-за горы грязной посуды, сваленной там, послышалось недовольное урчание.

– Опять домовой буянит, послал его нечистый на мою грешную голову, – пояснил отец Фелот, а Жак, неодобрительно покачав головой, возразил:

– Нельзя так с домовыми. Мы для своего каждую ночь миску с кашей и плошку с молоком ставим в специальном месте. Ведь если не кормить его – озлится, воровать, чудить начнет – лошадей перепугает до колик, детям сны страшные навеет, куры нестись перестанут. А если с ним по-доброму, то он пользу приносить станет.

– Язычество все это, – мрачно определил монах. – Ты еще скажи, что богомерзким ложным божествам жертвы надо приносить, а то, мол, они рассердятся. Эпона лошадей уведет… – отец Фелот презрительно фыркнул. – А что, в деревнях кое-кто так и поступает – всю неделю языческих богов задабривает, а потом в воскресенье в церковь бежит, так и так, святой отец, отпусти грехи немалые…

– Не скажи, святой отец, совсем разные вещи это. Идолам поклоняться – грех, а полезную животину прикормить – благое дело. Вот где кошек повывели, так крысы завелись, и мыши, а домовой, он что кошка – дикий, а пользу приносит.

– И кошки твои – дьявольское отродье, особенно черные и белые. Только ведьмы с ними и водятся, а другой раз бывает ведьма и сама в кошку обратится. Знаю я, жила тут ведьма одна в лесу лет с десяток назад, так у нее было девять кошек черных и одна белая. Она черных кошек посылала по деревням за людьми следить да вредить, а белую за черными наблюдать отправляла, вроде соглядатая. Та ей потом докладывала, кто хорошо службу нес, а кто отлынивал – молочко лакал да у очага грелся.

Жак, чуть отодвинувшись в сторону от отшельника, несколько мгновений недоуменно глядел на него, а потом вымолвил:

– Что ж ты, святой отец, такую ересь-то городишь и Бога не боишься? Это где ж такое видано-то…

– Да я своими глазами видел, вот этими, – разгорячившись, отец Фелот ткнул себя двумя пальцами прямо в очи, – как эта стерва в кошку черно-белую обратилась, когда я святым распятием ее перекрестил да экзорцизм молвил!

– Ну да, вертится у нас на кухне одна белая кошка с черными пятнами. Так я от нее худа не видел, а мышей таскает гроздьями, одни хвосты у порога остаются, за день штук шесть, бывало, поймает, а то и больше, – Жак прищурился и, наклонившись к столу, заговорщицки прошептал: – А что, может это она и есть? Когда, говоришь, эта ведьма пропала?

– Да лет десять как… – еще не чуя подвоха, ответил отец Фелот.

– Точно она! – Жак легонько хлопнул ладонью по столу. – Десять лет назад пришла, а раньше в округе никто такой кошки не видал. Здесь все или черные, или серые, полосатые. А черно-белых не было. И живет вон как долго!

Монах лег животом на стол, и приблизил раскрасневшееся и потное лицо к ухмыляющейся физиономии Жака:

– Надо бы ее изловить да испытать. Петлю с камнем на шею привязать, в мешок посадить да в воду кинуть. Ежели всплывет – ясно, ведьма, вешать тогда или на костер, а потонет – значит, невиновна.

Тут Жак не выдержал и рассмеялся, держась рукой за сердце.

– Ну, насмешил святой отец! Образованный человек, современный, христианин, а такую чушь городишь. Уж на что я – простак простаком жизнь прожил, грамоте не обучен, а в ведьм всяких да оборотней не верю. Не много ли ты эля выпил?

– Ну и зря, – отец Фелот был заметно обижен, – про ведьм знать надо. Вот что ты станешь делать, если к тебе кто-нибудь подойдет да клок волос острижет?

– Да ничего не буду. Мало ли у кого какие причуды, а приставать начнет – барону Александру пожалуюсь или бальи…

– Так вот и здоровьем можно поплатиться, и жизнью. Попадут волосы твои, ногти или кровь ведьме, сделает она себе куколку восковую с твоими волосами и давай иголками колоть. А у тебя суставы крутит, сердце колет… А голову игрушке этой отвернет – и конец тебе. Вот так-то, – отец Фелот победно посмотрел на Жака и сделал длинный глоток. – Сильная ведьма так может целую деревню извести. Или вот вампиры…