Татьяна Коршунова - Екатерина Чубарова

– А мы коней выпустим, выпустим;

Ай-дым, ладо, выпустим, выпустим!

– А мы коней переймём, переймём;

Ай-дым, ладо, переймём, переймём!

Екатерина с Ольгой стояли во втором полку. Александр подмигнул, выступая им навстречу. Екатерина спутала слова игры. Лучше бы он не приходил!

– А чем же вам перенять, перенять?

Ай-дым, ладо, перенять, перенять!

– А шелковым поводом, поводом;

Ай-дым, ладо, поводом, поводом!

– А мы коней выкупим, выкупим;

Ай-дым, ладо, выкупим, выкупим!

– А чем же вам выкупить, выкупить?

Ай-дым, ладо, выкупить, выкупить!

– А мы дадим сто рублей, сто рублей;

Ай-дым, ладо, сто рублей, сто рублей!

– А нам не надо тысячи, тысячи;

Ай-дым, ладо, тысячи, тысячи!

– А что же вам надобно, надобно?

Ай-дым, ладо, надобно, надобно!

– Надобно нам девицу, девицу;

Ай-дым, ладо, девицу, девицу!

Вера подтолкнула локтем брата и отпустила его руку. Вперёд, молодец, забирай девицу из второго полка! Александр выступил, глядя на Екатерину. Попробовал на ощупь её хрупкие пальчики. Сжал узкую ладонь – и повёл за собою.

– В нашем полку убыло, убыло;

Ай-дым, ладо, убыло, убыло! –

– В нашем полку прибыло, прибыло;

Ай-дым, ладо, прибыло, прибыло!

– Мademoiselle Catherine! Il est temps de revenir à la maison! 7 7 Мадемуазель Катрин, пора собираться домой! – крикнул с крыльца старик месье Шапелье.

Она не успела повернуться – Александр дёрнул её за руку и вырвал из «полка».

Скрывшись в липовой зелени парка, дети неслись по главной аллее под его озорной смех.

– Я не поспеваю! – выдохнула, запыхавшись, Екатерина.

Крепкая юношеская рука не отпускала её. Они мчались по узким тропинкам, петляя между прудами. В прудах наперебой квакали лягушки. Нигде не бывало столько лягушек, сколько на Бежецкой земле. Комары пулями летели в лицо. Екатерина зажмуривалась. Нога её запнулась о вспученный на тропинке корень – и…

Александр остановился, подтянул её сильными руками.

– Вы ушиблись?

– Нет…

Она постыдилась признаться, что ободрала колено и живот. Под тесёмчатым пояском белое платье украшала мазня цвета мердоа 8 8 Цвет гусиного помёта. .

В кармане мундира оказался батистовый платок – учёный кадет принялся втирать в ткань травяную кашу. Екатерина закусывала губу, чтобы не разъезжались уголки рта. Но смех предательски рвался из прищуренных глаз. Хорошо, Александр с высоты своего роста не видел: в то время барышни носили взбитые кудрявые чёлки на весь лоб.

Он перестал тереть. Заглянул ей в лицо.

Хихикнул.

Вместо тихого ангела 9 9 Крылатое выражение из поэмы «Две были и еще одна» В.А. Жуковского, написанной в 1831 году: «Все молчали: как будто ангел тихий провеял». где-то басом прожужжал шмель – перелетел с цветка на цветок.

– Вы прелесть, Катрин… Вами, как картиной, только любоваться.

Сейчас убежит прочь. Смутится… А нет! Глаза, как стальные, застыли на нём, только улыбаться перестали.

– Зачем вы привели меня сюда?

– Хотел подшутить над этим стариком Шапелье! Долго же он будет вас искать!

– Какой вы злой!

– Я – злой? – Александр выпрямился, вредненькая ухмылочка пропала с его лица. – Ну так, пойдёмте! Я отведу вас в дом!

Пришлось опереться на его руку.

Колено саднило на ступенях крыльца. Да что колено? Его не видно. Стиснуть зубы – и никто бы не догадался… Платье!..

Александра Павловна ахнула.

А старик француз уже успел рассказать о дерзком побеге детей в парк. Принял строгий и оскорблённый вид:

– Мадемуазель Катрин! Ви забиваться, что ви баришня! А ви вести себя, как мальчик! Как… как это у вас називаться… Сорвать голова!

– Простите.

– В гостях не место выказывать дурное поведение и воспитание! – подхватила Александра Павловна. – Где ты умудрилась переваляться? За платье будешь наказана! И я не посмотрю, что нынче праздник!

Ротмистр Чубаров молчал, развалясь в кресле с тросточкой на коленях. Папенька-папенька – что думал он?..

– Господа! – вмешался Александр, отчеканивая слова, как взрослый офицер. – Сия неловкость произошла по моей вине!

– А тебя уже давно пороть надо! – сказал Сергей Степанович. – Я тебе нынче внятно объясню, как следует вести себя с гостями!

У Александра дрогнули скулы и порозовели щёки. Это все присутствующие сейчас представили, как отец спустит ему штаны – да розгами!.. Детский стыд в голубых глазах сменился юношеской злобой.

– А вам, месье, следовало бы знать, что отчитывать взрослого кадета, да, тем паче, в присутствии барышень, недопустимо! А ещё генерал! – он выпрямился во фрунт, наклонил голову и прошагал в другую комнату, хлопнув дверью.