Татьяна Коршунова - Екатерина Чубарова

Двое открыли ящик, прикреплённый к карете, и на землю полетели полоски белого полотна.

– Ты чё делаешь? Это нам сгодится! – рыкнул кто-то.

Запóлзали – стали подбирать простыни, перепачканные дорожной пылью.

– Отдайте нам одеяла. Только их. Пожалуйста, – попросила Екатерина из-за высокого плеча Раффаеле.

Волосатые головы повернулись на неё и загоготали.

– Тёплые одея-яла? А может, они и нам сгодятся!

– Нам нужны одеяла, – Екатерина дрожала, как в ознобе. – Без них мы замёрзнем в лесу. Отдайте нам одеяла! – её голос сорвался.

– Ты гляди – нет бы жизнь просить, а она просит одеяла! – скалил зубы обросший с топором.

– Слышь, барин! – произнёс вблизи чей-то гнилой рот. – Дай нам одну бабу? Куда тебе столько? А мы тебе одеяла! А?

– Не подходите! – пригрозил Раффаеле. За его спиной сжались в беспомощный клубок три женские души.

Шерстяной ком бросился ему в лицо.

– Забирай! Тут и так добра хватает.

Они облепили карету, как августовские мухи: набились внутрь, расселись на крыше, на козлах и ящиках, прикреплённых сзади. И помчали лошадей в неволю – лучших Чубаровских лошадей, вскормленных бежецкими лугами.

Раффаеле замер, сжав кулаки. От нелепой радости, что они остались одни на дороге. Лиза кинулась к Екатерине на шею.

Они огляделись: бескрайность леса давила со всех сторон. Как яма, из которой в жизнь не выбраться; как беспощадные объятия трясины. Закричать до хрипоты, звать на помощь – никто не услышит, потому что за далью леса – мир, не подозревающий о существовании этого места.

«А где… Леонтий?» – стуча зубами, выдавила из себя Ненила.

Глаза различали в темноте силуэты: на дороге, где остались растоптанные следы от подков, лежал распростёртый человек.

Екатерина одна никогда не видела смерти. Но первая кинулась к нему. Наклонилась над его лицом, дотронулась до макушки. Войлочный колпак был горячий и мокрый, пар от него растворялся в морозном воздухе. На пальцах осталось что-то липкое.

– Леонтий! – хрип в горле заглушил её голос.

Подбежал Раффаеле, с неаполитанской расторопностью потормошил его за плечи и руки и приподнял под спину. Леонтий охнул. Из темени его на утоптанный песок вытекала тёмная кровь. Екатерина смяла колпак и попыталась промокнуть.

– Чем перевязать? – спросил Раффаеле.

– Погодите! – Ненила уложила Алёнку в траву на обочине. – Погодите, я найду!

Она развязала узелок, вытащила чистую пелёнку и разорвала пополам. Они втроём склонились над Леонтием, стоя на коленях на влажном песке.

– Потерпи, голубчик, – прошептала Ненила, обматывая ему голову.

– Пробили череп, – сказал Раффаеле. – Нужна тугая повязка. Но прежде – удалить осколки кости.

– Вы сможете? – спросила Екатерина.

– Без света и чистого ножа…

– Нам неоткуда ждать помощи, сеньор Раффаеле. Углич в одиннадцати верстах. Нам не дойти туда ночью с раненым человеком.

– Близко деревни могут быть, – он покрутил над коленями немеющими руками.

– Если пойдём искать, мы заблудимся, – сказала Екатерина. – Надобно дожидаться рассвета.

Лиза дрожала. У неё в ногах в траве сопела Алёнка.

– Который час? – Раффаеле сунул руку в карман. – Dannazione! 39 39 Проклятье! (неап.) Они украли мой брегет!

– Чего делать, Катерина Иванна? – всхлипнула Ненила. – Будем ждать на дороге чью-нить повозку?

– Мы не сможем стоять на дороге неведомо сколько. Нам не остаётся иного, как ночевать в лесу. Как рассветёт, так и подумаем, как выбраться отсюда.

– Вы правы, Каттерина. Мы должны уйти с дороги. Ночью проезжают не только хорошие люди, – Раффаеле не признавался, какая усталость одолевала его после бессонной ночи в сарае. Сколько бы он отдал теперь, чтобы туда вернуться…

Он приподнял Леонтия под шею. Повязка промокла, почернела – хоть отжимай.

– Н-надо остановить кровь.

Ненила оживилась:

– Подорожником! Я пойду поищу!

– По-дорожь-ни-ком. Что это?

– Это круглые полосатые листья, – Екатерина ползала по обочине, ощупывала слизкую траву. – Не то, сеньор Раффаеле, это лопухи! Подорожник меньше.

Ненила нащипала листьев в подол. Не жалея пелёнок, туго примотала их к голове Леонтия. И Раффаеле понёс его в лес. Ветка схлестнула ему шляпу, и она пропала в пространстве ночного леса – но это было теперь не важно.

Екатерина шла впереди, раздвигая тенёта ольхи, лещины и молодых берёз. Под ногами шуршало, трещало и ломалось. Нашли сухое место под двумя осинами. Уложили Леонтия на покрывало опавшей листвы.