Кристина Вуд - Катарина

– Хельга, это твои соотечественницы, они будут работать горничными. Будь добра, проведи им краткую экскурсию по дому. И распорядись, чтобы Тата подавала ужин. Я дико голодна, впрочем, как и наш гость, – командным тоном произнесла фрау. – Алекс, дорогой, вы можете отужинать с нами. С недавних пор вы у нас не частый гость.

– Благодарю, фрау Шульц, но мне нужно…

– Ваши возражения меня обижают! – воскликнула женщина с легкой улыбкой на лице, вручив перчатки Хельге. – В полицейском штабе ничего страшного не случится, если вы задержитесь у нас на часик-другой…

Женщина завернула за угол гостиной, а мы по-прежнему оставались стоять на парадном крыльце дома, опасаясь сделать лишнее телодвижение.

Как только Хельга заприметила синеглазого офицера, тотчас же расплылась в сияющей улыбке. Лицо у нее было маленькое с грубоватыми чертами, курносым носом и пухлыми губами, словно пару часов назад ее ужалили пчелы. По всему лицу были рассыпаны рыжие веснушки, а небольшие хитрые глазки имели красивый и завораживающий янтарный оттенок.

Девушка что-то произнесла на ломаном немецком, вероятно, поприветствовала мужчину, и тот учтиво кивнул ей в ответ. Затем взгляд ее глаз метнулся в нашу с Аськой сторону. Она окинула нас оценивающе, натянула милую улыбку и протянула руку для рукопожатий.

– Меня Олей звать. Ласкаво просимо на ферму Розенхоф. Пойдемте со мной, я вам все покажу.

Офицер Мюллер коротко кивнул в сторону дома, терпеливо дождался, пока мы зайдем вовнутрь, и только после этого снял серую офицерскую фуражку и зашел вслед за нами.

Немецкий дом встретил нас богатым убранством, высокими внушительными потолками, невероятной чистотой и соблазнительным ароматом свежей выпечки. Любой предмет интерьера имел свое место и определенное предназначение. Не было захламленности, отсутствовали предметы, которые могли бы показаться лишними на первый взгляд. Признаться честно, я не знала предназначения и половины из них…

Первое что меня удивило – стационарный телефон. У них в доме находился персональный стационарный телефон. Для советских граждан тогда это было непосильной роскошью. А второе – туалет в доме. Не на улице рядом с сараем в привычном для нас понимании, а прямиком в доме! Да еще и совмещенный с раковиной для умывания и глубокой ванной в одном помещении! Таких ванных комнат в доме было аж две – на первом этаже для прислуги, а на втором для членов семьи.

Под ногами располагались богатые ковры разнообразных форм и размеров, а где-то поблизости тикали большие настенные часы. Практически на каждой стене висели портреты членов семьи кисти неизвестных художников, а на камине в гостиной и комодах в коридоре из дорогого темного дерева красовались детские фотокарточки троих детей: от фотографий в нелепых детских костюмчиках до уже совсем взрослых юноши и девушки.

– Гер Мюллер, известно ли что-нибудь о Фридрихе и Áльберте ? – раздался взволнованный голос фрау из гостиной. – Я ужасно переживаю и не сплю ночами, когда не получаю от них весточку больше трех недель…

– Вынужден огорчить, фрау Шульц, но корреспонденция с восточного фронта задерживается на неопределенный срок…

Офицер проследовал в гостиную, продолжив непринужденно беседовать с хозяйкой дома.

– Вы откуда прибыли-то? Сегодня привезли вас? – спросила Ольга, ведя нас обходными путями на второй этаж по винтовой лестнице. – А звать-то вас як? Мы вот с Танькой из Одессы приехали, уже як три месяца тута.

Она все тараторила, расспрашивала и снова тараторила, и половину ее вопросов я пропускала мимо ушей. Ася пыталась ответить хотя бы на половину из них, но вопросов у Оли становилось все больше.

– Как приехали? То есть, вас не насильно угнали? – удивилась Аська.

– Тю, господь с тобой! – усмехнулась Ольга, махнув рукой. – В Одессе еще в начале войны началась агитация работ в Германии. Говорили, мол, платить исправно будут и поболе, чем в колхозе… и жизнь рóскошна будет. Вот мы и уехали. А що нам там ловить-то было? Все заводы и фабрики разбомбили, работы нет. А вас-то що, насильно угнали?

– Вообще-то, да, – ответила я, когда мы прибыли в небольшую спальню на втором этаже, в ней находились четыре простенькие односпальные кровати и несколько прикроватных тумбочек.

– Та ти що! – показательно удивилась Ольга, и тут же отвлеклась от беседы, махнув рукой в сторону спальни. – Тута мы с Танькой спим, теперь все вместе будем ночувати. Кидайте чемоданы и раздевайтесь, пойдем дальше.