Анель Арчер - Долина Дюн

– И вы вдвоём ничего не добились, так?

– Да, милорд.

– Мне придётся взять дело в свои руки! – кричал Вильгельм. Схватив глиняный кувшин, запустил им в мозаичную стену. Подойдя к черепкам, начал яростно топтать их. – Я чуть не убил вашего гонца! Загнал лошадей, ведь мы скакали всю ночь! И ради чего? Чтобы вы, потомки Ричарда Бесстрашного [13], не смогли справиться с такой пустяковой задачей?! Не смогли уговорить девчонку!

Роджер переглянулся с Ричардом и взглядом велел ему молчать. Нужно подождать, пока отходчивый Вильгельм сменит гнев на милость. Поэтому кузены молчали, пока герцог распекал их на все лады.

– Ричард! Твой отец, Гилберт, отдал за меня свою жизнь! А верный Турольд закрывал меня грудью от стрел! А мой дядя Готье дневал и ночевал в моей спальне, стремясь защитить от рук убийц! Он прятал меня в бедняцких лачугах, и вы оба были рядом! Но это вас ничему не научило! И как вас ещё демоны в ад не утащили! Эвре! Седлать моего коня! А вы, двое, поедете со мной и покажете дорогу.

Роджер видел, что герцог взял себя в руки. Он тяжело дышал, и в его глазах бушевало пламя. Стоял в центре комнаты, уперев руки в бока, и вся его стройная крепкая фигура выражала готовность броситься в бой. С лица сошли пятна гнева, и когда Эвре вернулся, чтобы сказать, что лошади готовы, Вильгельм уже широко улыбался и шутил.

– Боже правый, – хохотал он, когда они выезжали из особняка Ричарда, – да это кремень, а не девица! Задала она вам жару! Видимо, ждала, когда я приеду и укрощу её!

Роджер, искоса поглядывая на герцога, ничуть в этом не сомневался. Тот едва сдерживался, чтобы не пришпорить коня и очертя голову, нестись по мощёным улицам, распугивая сонных прохожих. От канала поднимался туман, который белёсым полотном скрывал дома и островерхую крышу церкви, стоящей на возвышенности. Над рекой плыл колокольный звон, созывающий горожан к мессе.

– Это она! – воскликнул герцог, увидев избранницу в изумрудно-зелёной накидке на белой лошади в сопровождении придворных. Он пришпорил коня, и Роджер с Ричардом едва поспевали за ним.

Вильгельм подъехал к девушке, и по его знаку кузены и охрана окружила Матильду и её спутников, отрезая от остальных прохожих. Роджер видел, как глаза миниатюрной всадницы расширились от немого удивления и ужаса, когда она поняла, кто перед ней. Придворные за её спиной испуганно зашептались, во все глаза наблюдая за происходящим.

– Так вот ты какая, Матильда Фландрская, – герцог цепким взглядом оглядел девушку с ног до головы. – Прекрасная и дерзкая как роза с шипами. И что же мне с тобой делать?

– А вы, судя по всему, Вильгельм Нормандский, – отчеканила она. – Я наслышана о ваших манерах. Ничего другого не ожидала увидеть.

– Стало быть, ты мне отказываешь в брачном предложении? Скажи мне это в лицо!

Роджер почувствовал, как опасно зазвенел голос герцога, предвещая вспышку гнева. Если сейчас Матильда не найдёт верный тон голоса, то можно ожидать чего угодно. Но ей определённо не хватало гибкости, и она, глядя ему в глаза, резко ответила:

– Да, я отказываюсь выходить замуж за бастарда. Скорее уж в монастырь пойду! Дайте мне проехать! Я опаздываю на мессу.

Герцог медленно подъехал к ней с правой стороны. Сузив глаза, несколько мгновений жадно всматривался в её надменное лицо. Затем чуть наклонился, схватил за перекинутую на плечо косу и резко рванул на себя. От неожиданности его конь дёрнулся и отскочил, а Матильда свалилась в жидковато-вязкую грязь. Сопровождавшие дамы охнули, и, спешившись, бросились на помощь. Вильгельм смотрел на неё сверху вниз, и Роджер видел, как от её румяного лица отлила кровь, и оно побелело как полотно. Её руки по локоть были испачканы, как и чудесное светло-голубое платье, щедро покрытое кляксами.

– Синяки, поставленные бастардом, ничем не отличаются от других. Я убью каждого, кто осмелится просить твоей руки! – в громком голосе герцога клокотал гнев. – Каждого! Ты помрёшь одинокой и никому не нужной старухой! В лучшем случае будешь рожать бастардов в наказание за свою гордыню! Я пойду войной на твоего отца, и у меня хватит сил, чтобы прибрать к рукам Фландрию! Выбирай, красавица: что тебе больше по сердцу? Другого шанса не будет.

С помощью спутниц Матильда медленно поднялась. Обруч и вуаль слетели с её головы, а по лицу было видно, что она просто так не покорится выскочке из Нормандии. Над бровью алела свежая ссадина от удара об камни. Вокруг них уже начали собираться зеваки, и девушка бросала на них осторожные взгляды. Все застыли, ожидая, что она скажет. Матильда смотрела, как Вильгельм спешился и встал перед ней во все свои пять футов и десять дюймов [14]роста.