Николай Стародымов - Личный тать Его Величества

Ивашка Московский о том, чтобы от Казани отказаться, и говорить не желал – сколько сил он потратил, чтобы завоевать её, сколько крови, что русской, что татарской, под её стенами пролил…

Вот и решил Девлет-Гирей саблей взять то, что Иван-царь не хотел отдавать угрозами. А оно – вон как вышло! Отправился по шерсть, а теперь едва ноги уносит стриженным!

Однако, как оказалось, беды крымчаков ещё не кончились.

Упавшего, как известно, и змея жалит! Весть о разгроме разнеслась по округе мгновенно.

– Сколько скакали басурмане, столько на них нападали везде, – никак не мог завершить рассказ Сукин. – Казаки донские, гультяи всех пород, что в плавнях вдоль степных рек кроются, просто лихие люди, польские да литвинские загоны, даже ногаи – а уж какие, казалось бы, друзья, да и веры одной… В общем, кто только ни встретит, все били крымчаков… Уж сколько их порубили, да в полон на продажу взяли, ещё не считано, но то, что домой только малая часть вернуться сможет, то вот те крест! – и Сукин обмахнулся накрест для убедительности.

– Ну, гонцы завсегда приврать горазды, на награду рассчитывая, – ухмыльнулся государь. – Погодим верить, пока точно станет известно…

– Да вот те крест, государь!.. – начал горячиться Сукин.

– Будет тебе врать-то, будет! – не скрывая, подтрунивал над посланцем благодушно Иван Васильевич.

Потом поднял чару и провозгласил, уже всерьёз:

– Пейте, гости! За победу над басурманом!..

Гости дружно чокались.

Шум за столом нарастал. Сукина продолжали расспрашивать – кто интересовался подробностями сражения, кто-то выспрашивал о судьбе участвовавшего в походе родича или знакомца…

Царь послушал немного разговоры, а потом вдруг перевёл взгляд на Меньшого Воейкова.

– А ты чей будешь, молодец? – спросил резко.

В другое время юноша, скорее всего, и смешался бы, но тут, слегка хлебнув хмельного, ответил смело, бойко, весело.

– Ивашка Меньшой, Василия Воейкова сынок. Что в шестьдесят третьем годе в Новосиле осадным воеводой служил…

– Помню Ваську, – кивнул государь. – Знатным воякой показал себя, верный мой холоп… – и тут же принял решение: – При мне останешься… Сегодня – гость, а завтра к службе приступишь!

…Так и определилась судьба Ивана Меньшого, Васильева сына, из рода Воейковых.

Как часто взлёт или низвержение человека зависит от сиюминутной прихоти власть имущего, который имеет возможность эту прихоть реализовать!

И неведомо, к чему это в конечном счёте приведёт.

Так и стал Иван Воейков опричником.

Опричнина…

Уже четыре столетия историки – как учёные, так и популяризаторы, просто любители и школьные учителя – ведут речь об этом необъяснимом феномене отечественного прошлого. А загадка всё равно остаётся. Каждый объясняет явление по-своему.

А чем я хуже?.. Попробую и я.

Это ж только отправившийся в Тридевятое царство Вовка считал, что быть царём легко и просто: только и делай, что ничего не делай!.. Государи, которые послушно следовали на поводу у обстоятельств, известны, конечно, однако слишком часто такое правление приводило к последствиям печальным.

Царь, безусловно, самодержец, однако находится в окружении тех же бояр и других заинтересованных лиц. Издревле сложилась на Руси поговорка, что за боярами царя не видно. И трактовать её можно, по меньшей мере, двояко: и что сам государь истинной жизни подданных не видит, и что народу до него не докликаться.

И разве такая картина относится только ко временам, давно минувшим?..

Плотно опекающее сюзерена ближайшее окружение стремится подтолкнуть его к принятию того или иного выгодного в первую очередь именно окружению решения, представители его же и становятся проводниками того решения в жизнь. Ладно, если ещё речь идёт о решениях, имеющих общегосударственное значение; а то ведь зачастую просто о кланово-корыстном – кого на какой пост назначить, кому какой участок на кормление доверить… Кого на богатейший Конюшенный приказ определить, кому Аптекарским боярином стать – тоже местечко доходное, ну а кого отправить дальнее порубежье боронить…

Как правило, именно свита становится пресловутым хвостом, который легко виляет собакой!

…Царь Иван остался сиротой очень рано. Ох, и натерпелся он унижений от боярства!.. Не скажешь, что все, однако многие из дородных царедворцев почитали за удовольствие продемонстрировать венценосному мальчонке, насколько они всемогущи! А что он мог поделать против такого самоуправства – когда, например, некий царедворец позволял себе забавы ради завалиться на его, государево, ложе!..